очень нудно 
36 
— Дети, можете выйти погулять. Съешьте ленч, но не вздумайте шуметь и бегать. — Она сердито посмотрела на одного из старших ребят: — Все понятно, Джемс Кэбот?
Дети схватили свои коробочки с едой и бросились вон из класса.
— Так чем я могу помочь вам, мисс?..
— Бер, — подсказала Хани. — Я — няня Джоша.
— Ах да. Я слышала о вас. — В ее голосе звучало явное неодобрение.
— Я бы хотела узнать, почему Джошуа пришел домой так рано.
— Я предпочту обсудить это с шерифом Маккензи, мисс Бер.
— За ребенка отвечаю я, так что смело можете говорить со мною, миссис Вебстер.
— Что ж, хорошо, мисс Бер. Я отправила Джоша домой, потому что он мешал занятиям.
— Что? Джош мешал занятиям? — удивленно воскликнула девушка. — Да он же не издает ни звука!
— Совершенно верно. Но его отказ отвечать на мои вопросы я воспринимаю как непослушание.
— Но Джош не отвечает, миссис Вебстер. Уверена, что вам было известно об этом.
— Я не допущу такого поведения в классе! И не советую вам, а также мистеру Маккензи испытывать мое терпение!
— Но Джош — очень умный мальчик, миссис Вебстер. Даже если он не говорит, уверяю вас, он непременно будет слушаться.
— Я не позволю! — отрезала учительница. — Я отвечаю и за других учеников, мисс Бер. Не успею я и глазом моргнуть, как все дети начнут подражать ему.
Одного гнилого яблока достаточно, чтобы испортить весь компот.
Не помня себя от гнева, Хани закусила удила:
— Вы… надутая, невыносимая, старая лицемерка! И еще смеете называть себя учительницей! — бушевала Хани. — Да я лучше сама буду учить Джоша, чем доверю его такой красномордой особе, как вы.
— Боже мой! В жизни не слыхала таких глупостей! Пожалуй, мне следует поговорить о вашем поведении с шерифом Маккензи, мисс Бер. Уверена, что он не одобрит его.
— А когда сделаете это, миссис Пустая Напыщенность, не забудьте рассказать шерифу Маккензи, как вы выгнали шестилетнего ребенка из школы и отправили домой одного. Не думаю, что отцу мальчика это понравится.
Учительница подпрыгнула на месте, когда Хани подскочила к ней и пригрозила ей кулаком.
— И если я еще хоть раз услышу, что вы называете Джоша гнилым яблоком, я врежу прямо по этому огромному, уродливому носу!
Когда Люк вернулся в Стоктон, на землю уже спустились лиловые сумерки, повсюду стрекотали кузнечики. Простыни на веревках качались на ветру, напоминая некий таинственный танец призраков.
Маккензи принялся снимать белье с веревок. Раздосадованный тем, что Хани и не подумала сделать это засветло, шериф сердито бросил простыни в какое-то ведро. Тут из дома раздалось пение девушки. Шериф хотел было зайти в дом и заметить, что не худо бы заканчивать начатое, как вдруг слова замерли у него на устах.
Хани сидела посреди гостиной и, наигрывая на гитаре, пела «Голубую моль». Джош примостился на полу напротив нее. Когда дело дошло до припева, девушка сказала:
— А теперь присоединяйся, мой хороший, твоя очередь.
К великому удивлению Люка, Джош принялся прихлопывать в такт девушке.
— Джимми рвет кукурузу, а мне-е наплевать… А мне-е наплевать… — Девушка наклонилась к мальчику и пропела: — Мой хозяин уехал! Мой хозяин уехал!
Весело рассмеявшись, Хани отложила в сторону гитару, схватила Джоша за руки, и они принялись плясать под пение девушки.
Джош улыбался. Такого оживленного лица у сына Люку еще не доводилось видеть. Потом шериф перевел взор на Хани. Ее голубые глаза горели, золотой дождь волос подскакивал в такт ее прыжкам. Закончив песню, Хани остановилась и обняла ребенка.
Люк медленно отвернулся.
Шериф пошел снимать с веревок оставшееся белье, благоухавшее лавандой. Люк поднес простыню к носу и с наслаждением вдохнул аромат Хани.
Глава 10
За завтраком Люк молчал, то и дело переводя взгляд с темноволосой Головки сына на нетронутое яйцо, лежащее на тарелке перед мальчиком.
— Золото мое, хочешь еще что-нибудь? — ласково спросила Хани у Джоша.
— Что вы с ним цацкаетесь! — возмутился шериф. — Вы же видите, что он не будет есть!
— Он лучше ест ту еду, что приготовила я, а не вы, — промолвила девушка.
— Я тоже. Это всего лишь означает, что вы готовите лучше меня?
— Я думала, что это означает одно: вы никогда не давали ему возможности выбирать. С тех пор как я сюда приехала, вы готовили только кашу, которая, признаться, была пересолена.
— Но кто же, вы полагаете, здесь готовил до вашего появления? Я с радостью снова примусь за кулинарию, но устал просить вас подождать, пока я освобожусь от дел. Вы же не слушаете меня!
36 
