очень нудно 
38 
— Но это не оправдывает воровства.
— Да, вы совершенно правы, шериф Маккензи. Так выполните свой долг и посадите его в тюрьму.
— Честное предпринимательство не является преступлением.
— Верно, не является. Вот, к примеру, Сэм Бразнер не позволяет жульничать у себя в салуне. Наверное, из-за того, что его тоже не считают здесь добропорядочным гражданином!
— С вами бесполезно спорить, леди. Я-то думал, что ради Джоша вы стараетесь вести себя прилично, но вы лишь прилагаете все усилия, чтобы выставить меня на посмешище перед горожанами. Я не могу потерять свою работу, мисс Бер, и надеюсь, что впредь вы будете более сдержанной. — Резко повернувшись, Маккензи вышел.
Люк дулся все утро. Он никак не мог решить, что делать с Хани и Джошем. Почему ей удалось покорить сердце мальчика? Ведь это ни у кого не получалось! И теперь, когда Джоша не пускают в школу, он нуждается в Хани больше, чем когда бы то ни было. Хани поставила его в тупик и прекрасно знала об этом.
Вернувшись в дом, Маккензи задержался в дверях — Хани и Джош сидели за столом.
— А теперь раздаешь по пять карт, — услышал он голос девушки. Она громко сосчитала: — Вот — раз, два, три, четыре, пять. Пять — тебе и пять — мне.
— Что, черт возьми, тут происходит? — вскричал Люк. Подбежав к столу, он сбросил карты на пол. Джош застыл на месте от страха.
— Мой хороший, почему бы тебе не пойти поиграть в твою лошадку? — как ни в чем не бывало предложила Хани. — Мы поучимся считать потом.
Как только дверь за ребенком закрылась, девушка повернулась к Люку. Ее мимолетный испуг сменился гневом.
— Примите мои поздравления, Маккензи! Вы опять — в который уже раз — напугали вашего сына.
— Все, что бы я ни делал, пугает его. Мальчик не любит меня.
— Это просто необъяснимо, — ехидно проговорила Хани, собирая с пола карты.
— Но, независимо от того, любит он меня или нет, я в ответе за него и не позволю, чтобы вы обучали его игре в карты и мошенничеству.
Хани злилась все больше.
— О чем это вы говорите?
— Вы же сказали, что будете учить Джоша считать и читать.
— Это я и делаю!
— С помощью карт? Ничего себе — обучение! — фыркнул Маккензи.
— Но я именно так обучалась считать, Маккензи. Сначала я считала количество значков на карте одной масти.
Люк удивился.
— На прошлой неделе я видел, как вы учили его склеивать кусочки фальшивых украшений. Это для чего?
Хани и не знала, что Люк видел их. Она просто хотела развлечь ребенка, но Джошу и клеить не понравилось.
— Боже мой, мне ничего не скрыть от вас, — насмешливо проговорила девушка. — Я давала ему урок искусства.
Вот-вот, а потом вы заставите его торговать этой дрянью!
Ошибаетесь, шериф. К тому ж я заработаю больше денег, если возьмусь за продажу сама. Но не бойтесь, Маккензи. Я пообещала, что отдам Джошу половину того, что получу за украшения. Своеобразный урок бизнеса, знаете ли.
Маккензи с осуждением смотрел на девушку, и она отвернулась: ей уже надоели его укоряющие взгляды.
— Вы сами привезли меня сюда, — проговорила она, — потому что нуждались в моей помощи. Почему бы просто не признать, что ваша затея провалилась? Если вы мне не доверяете, то зачем позволяете заниматься с вашим сыном? — Хани резко повернулась к нему. — Неужто он значит для вас меньше, чем двести двадцать пять долларов?
Люк почувствовал укол совести. Да, он доверил ей Джоша. Но, Господи, она же столько сделала для мальчика! Почему бы прямо не сказать об этом? Почему он не мог этого сделать?
Шерифа так и подмывало извиниться. Он шагнул к девушке, чтобы положить ей руку на плечо, но тут она вскинула голову, и он встретился с ее ясным взглядом.
— Я сама скажу, что вас беспокоит, шериф Маккензи! Ревность! Погрязнув в собственном самодовольстве, вы и подумать не могли, что ваш сын предпочтет меня вам! Так что получайте, Маккензи! Думаю, все понятно даже вашему шестилетнему сыну!
Однако лицо Люка не дрогнуло. Откашлявшись, он вымолвил:
— Я… Простите меня. Надо признать, вы сделали очень много. — Он задержался в дверях. — Кажется, у меня никак не получается ладить с собственным сыном. Но я постараюсь. Возможно, вы мне и не поверите, но я очень хочу, чтобы Джош любил меня так же, как я люблю его. Может, только я свои интересы ставил превыше его? Не знаю…
Услышав признание Люка, Хани вмиг забыла о своей горечи.
— Это была плохая сделка, Люк — тихо сказала она. — И нам с вами вряд ли удастся сговориться.
38 
