17 
Водянистые глаза Тони сделались очень грустными, и теперь он напоминал вытащенную на берег рыбу, но вдруг его взгляд ожил.
Не дожидаясь окончания песни, он накинулся на всех, кто должен был заполнять паузы коммерческой рекламой, и велел немедленно прервать мой диалог со слушателями и ввести в эфир несколько блоков с объявлениями.
Затем новая Бренда, сексуальная, смелая, у которой под блузкой прятался шелковый черный лифчик, отделанный кружевами, а ноги под юбкой ласкали атласные чулки, заявила во всеуслышание, что Ник должен сам ей позвонить, если он хочет снова встретиться с ней. Мне казалось, что я сошла с ума, продолжая говорить и говорить со своими слушателями о Нике. Мне безумно хотелось снова встретиться с ним, продемонстрировать ему мое роскошное белье и опять ощутить прикосновение его губ. Мне хотелось целоваться с ним и чувствовать, как бешено колотится в груди мое сердце.
О, эти глухие удары и это сладостное головокружение… Возможно, я тоже понравилась ему. Ник рассказал о нашем свидании в эфире только потому, что это могло привлечь большое количество слушателей, но только ли поэтому?
Так или иначе, его поджидают неожиданности. Он, вероятно, предполагал, что я тихонечко позвоню ему по телефону и он снова устроит из нашего разговора шоу на своей радиостанции, будет меня дразнить, а аудитория поддержит его дружным хохотом. И вот теперь этот очаровательный ловкач попал в собственный капкан!
Когда в студию пришли диджеи, которым предстояло работать после обеда, я уже чувствовала себя совершенно измученной и опустошенной. К счастью, Тони собственноручно помог мне спуститься с кресла и вывел меня, дрожащую, разгоряченную, выжатую как лимон, из студии.
– Завтра утренний час пик твой, Бренда, – сообщил он мне таким тоном, будто ничего особенного не происходило. Мне отдавали лучшие часы, и это как бы само собой разумелось. – Не забудь – завтра здесь в пять.
В пять? В пять я еще даже не могу вспомнить своего имени.
– А как Тим?
– Ах да, Тим… – Тони вздохнул. – Тим сейчас в больнице.
Мои брови удивленно приподнялись.
– Что за бред?
– Бред. Его укусила акула.
Н-да, ситуация. Интересно, как долго еще Тим будет терпеть издевательства Тони? Впрочем, сейчас мне было не до этого.
Тони проводил меня до машины и сказал на прощание:
– До свидания, дорогуша. Тебе завтра рано вставать, так что выспись хорошенько.
Вот так серая мышка Бренда Скотт заполучила для себя лучшее утреннее время Кей-си-эл-пи.
Глава 5
БРЕНДА ПРОИГРЫВАЕТ МАМОЧКЕ СО СЧЕТОМ ДЕСЯТЬ – НОЛЬ
– Кларисса, случайно, не лесбиянка? – поинтересовался Дэвид, когда я вернулась домой.
– О чем это ты? – Я дрожала от усталости, мне хотелось чего-нибудь выпить и немедленно принять душ.
– Я хочу знать, не лесбиянка ли Кларисса. – Брат нахмурил брови. – Она не обращает на меня внимания и не хочет со мной разговаривать.
– Она ни с кем не разговаривает.
Дэвид выключил телевизор и плюхнулся в кресло, позволив мне пройти мимо него в спальню, а потом в ванную комнату. Следы присутствия в нашей квартире Дэвида виднелись повсюду: зеркало над раковиной было забрызгано пеной для бритья, на полке разбросаны бритвенные принадлежности, в коридоре на корзине для белья лежал ворох черных носков.
Вытерев зеркало, я закрыла дверь ванной и, раздевшись, стала разглядывать себя в зеркало, стоя на коврике.
Кожа у меня всегда была такой белой, будто кровь по моим сосудам вовсе не циркулировала. У рыжих белая кожа не редкость, а о загаре вообще можно забыть: чтобы не обгорать, мне всегда приходится на пляже прятаться под зонтиком и даже летом носить одежду с длинным рукавом. На фоне моей кожи соски казались коричневато-розовыми, а глаза на бледном лице выглядели огромными и темными, расширившиеся зрачки почти поглотили окружавший их голубой ободок.
И что, интересно, Ник нашел во мне?
Вот я хорошо знала, что мне в нем нравится. Широкие плечи, голубые глаза, губы, которые так и хотелось поцеловать. Целовался он великолепно, просто фантастически.
И еще – все-таки что заставило Ника рассказать всему Сан-Диего о нашем свидании? Жажда дешевой популярности? Вряд ли, это как-то не вязалось с тем впечатлением, которое он произвел на меня.
Как он поведет себя, если я все-таки позвоню ему? Или, может, лучше обратиться к нему в прямом эфире?
Я уже слышала, как мой голос звучит по радио: «Эй, Ник, ты и правда хочешь поваляться со мной в постели?» Могу представить реакцию Тони Била, когда он услышит это. Что, если его хватит апоплексический удар?
17 
