40 
— Именно в этом случае мне хотелось бы быть немного выше, — тихо пожаловалась она.
Мэтт улыбнулся.
— Мне кажется, ты как раз такая, как надо.
— Но ты же сам принял меня за ребенка во время нашей первой встречи, — напомнила она ему.
— Только в первую минуту.
— А я думала, что священники не одобряют танцы и все такое, — сказала она, меняя тему.
— И я считал, что ирландские девчонки умеют готовить, — поддразнил он ее. — Это лишний раз подтверждает, как часто мы можем ошибаться, верно?
Она кивнула, задумчиво добавив:
— До моей встречи с Верой и девочками я думала, что женщины, подобные им, ужасны, но все оказалось не так. Вера взяла меня с улицы и предоставила мне дом, ведь никто больше не поступил так. Она накормила меня и одела, дала мне собственную комнату и обращалась со мной лучше, чем моя собственная тетка. Я никогда не встречала женщины добрее и заботливее. А девушки оказались наилучшими подругами, каких только можно желать.
Они научили меня танцевать вальс.
— Ты такая легкая и грациозная, как королева эльфов, — с улыбкой сказал Мэтт. Его разум, однако, занимали куда более серьезные мысли, он раздумывал, что еще она могла скрывать из своего прошлого. Ему хотелось бы побольше расспросить о ее детстве, о том, какие события привели ее к такой жизни, какую она сейчас вела, но он не хотел вынуждать ее защищаться или дать ей почувствовать, что он осуждает ее.
— Ты думаешь, она может оказаться в раю, Мэтт? — неожиданно спросила она.
— Кто?
— Вера. Я знаю, она содержала салон, она совершила много ошибок, но она не была злой, как ты понял. Она была для нас все равно что мать, а не мадам, и мы все рыдали, как дети, когда она умерла. У нее было золотое сердце, и мне невыносима мысль, что Бог может обратить ее ошибки против «нее. Она не заслуживает ада.
— Только Бог имеет право решать это, Джейд. Взвешивать в каждом человеке добро и зло. Только по Его милости и Его решению кто-то может попасть в Царствие Божие. — Он ласково улыбнулся ей. — Возможно, Бог, со своей безграничной мудростью, заглянул в сердце Веры и увидел там любовь. Может быть, в последние минуты своей жизни она получила отпущение грехов. До тех пор пока мы сами не пройдем через эти врата и не получим возможности найти ее там, мы не сможем узнать это наверняка.
— Полагаю, это относится к каждому, — подытожила Джейд. — Некоторые люди, кажется, поступают правильно, но в душе оказываются совершенно другими, в то время как другие могут казаться плохими, но исправляются в конце пути.
— Точно. Только одному Богу ведомо, что находится в человеческом сердце, Джейд.
И Его нельзя обмануть.
— Хорошо, я надеюсь на Его всеведение, хотя иногда сомневаюсь, например, когда такие крошки, как Скитер, получают кучу проблем.
Заговорив о Скитере, Джейд вспомнила, что не видела мальчика весь вечер.
— А где же он сегодня? Я имею в виду Скитера, — спросила она.
— Они с Айком заперты в палатке, — ответил Мэтт, нахмурившись. — Именно об этом я и хотел поговорить с тобой, Джейд, только я не знаю, как все объяснить.
— Английский достаточно богатый язык, чтобы сделать это. Начинай прямо, без предисловий, чтобы не усложнять дело.
Он рассмеялся.
— Это одна из черт, которая мне очень нравится в тебе, Джейд. Ты очень честная, откровенная, если не сказать, что даже немного резкая.
— Итак, в чем проблема?
Он на мгновение задумался, затем вздохнул.
— Думаю, ты знаешь, что Айк совершенно очарован тобой, настолько, что это уже давно выходит за рамки.
Джейд закатила глаза и покачала головой.
— Ну, я не собираюсь никоим образом поощрять его, если это то, что тебя беспокоит.
Все мальчишки проходят через это рано или поздно. Думаю, и с гобой было такое же. Это не смертельно. Только дай ему неделю или около того, и все пройдет само собой.
— Именно так я говорил самому себе, — признал Мэтт. — Вплоть до сегодняшнего дня, пока не поймал его в тот момент, когда он через кусты подсматривал, как ты мылась.
У Джейд округлились глаза.
— Надо же!
— Вот так. Но это еще не самое худшее.
— Нет?
— Нет. Он потащил с собой Скитера.
— Господи! А что еще? — поколебавшись, спросила Джейд.
— Это и так уже плохо, как ты считаешь?
— Полагаю, да. А что ты сделал, когда поймал их?
— До того или после того, как я сам тайком подсмотрел за тобой тоже? — признался он, бросив на нее взгляд, в котором смешались очарование, обожание и раскаяние.
40 
