Лёгкий, ненавязчивый романчик 
54 
— Не беспокойтесь, я найду себе занятие, — ответила Гарнет и помахала рукой. Она вернулась в сарай и, заметив в углу несколько корыт и лоханей, вспомнила, что в седельных сумках у Флинта полно грязной одежды. Самое время устроить грандиозную стирку!
Молодая женщина вытащила на улицу корыто и поставила на решетку, которой пользовались, чтобы нагревать воду, развела огонь и в ожидании, когда над корытом заклубится парок, протянула между деревьями веревку. Потом сняла с сеновала седельные сумки, вывалила на землю их содержимое и запихнула внутрь опять — все, кроме кипы грязной одежды. И наконец неодобрительно оглядела себя. Ее платье тоже явно нуждалось в стирке. Гарнет нырнула в сарай, быстро сбросила все и влезла в штаны и рубашку Флинта, которые ей приходилось носить и раньше.
Сначала она выстирала нижнее белье, юбку и блузку, развесила их на веревке и только тогда принялась отскребать штаны и рубашки Флинта.
Весело посвистывая, Гарнет выхватила из кучи рубашек ту, что была на Флинте в день схватки с индейцами. Она расправила ее и увидела, что на ткани запеклась кровь.
Гарнет встряхнула рубашку, и в этот миг из кармана вылетел какой-то предмет. Пораженная, не веря собственным глазам, она уставилась на медальон — бесценный медальон, который она считала навсегда потерянным. Ликуя, Гарнет села на землю, открыла крышечку и впилась взглядом в изображение дорогих лиц.
Но вот первый порыв счастья прошел, и она задумалась, каким образом медальон оказался в кармане рубашки. Сердце ее подпрыгнуло и ухнуло до самых пяток.
Все это время медальон был у Флинта!
Откуда он его взял? Почему ничего не сказал ей? Он ведь знал, как она дорожила медальоном! Что это — злая шутка? Неужели ему доставляло удовольствие наблюдать ее горе? Не может быть!
У Флинта была семья. Он видел родных живыми, разговаривал с ними, они все вместе смеялись. Гарнет этого счастья была лишена навсегда.
И вдруг она с отчаянием осознала, что ему на это наплевать — несмотря на все испытания, какие им вместе пришлось пройти, несмотря на близость. Беспощадная правда заключалась в том, что все это для него ничего не значило.
Гарнет закрыла руками лицо. Нет, здесь нечто большее, чем злая шутка! Это жестокость! Флинт был именно тем человеком, каким она его однажды назвала, — низким. Жестоким и бессердечным.
И как она могла заблуждаться и полюбить такого человека? Считала, что присущее ему особое благородство искупает грубость. Что силой своей любви она сможет заставить полюбить и себя.
Глупо. Наивно, по-детски и ужасно глупо. Но теперь мечтания рассеялись, пелена не застилает глаза и она отчетливо видит правду — ту, что раньше ей мешала понять влюбленность. Флинт Маккензи на любовь не способен!
Когда у Гарнет раскрылись глаза, в сердце осталась одна саднящая рана. Давящая и глубокая, которая стискивала грудь и не давала дышать.
Гарнет заплакала — и горячие слезы жгли не только глаза, но и само сердце.
— Я любила тебя, — всхлипывала женщина, — и надеялась, что сумею изменить… Надеялась заставить поверить в любовь. Но я ошибалась. Ты своего добился — я больше не буду тебе мешать. Я ухожу. Ты остаешься один. Ты недостоин моей любви, Флинт Маккензи. И смилостивься, Господь, над женщиной, которой суждено влюбиться в тебя!
Глава 15
Гарнет дождалась, пока Люк уедет, чтобы помочь остальным, оседлала кобылу, приладила к седлу тощий узелок с одеждой и повела к дому. Гарнет задержалась, чтобы попрощаться с Хани, потому что лучшего случая представиться не могло.
С тяжелым сердцем она вошла в дом. Хани подняла от раковины лицо и радостно улыбнулась.
— Привет! Проголодалась? А я подумала, что самое время готовить обед. Разве угадаешь, когда вернутся эти мужчины!
— Я уезжаю, Хани. Забежала только попрощаться.
— Уезжаешь? — Лицо хозяйки выражало растерянность и удивление. — А я думала… — Она снова опустила голову к раковине и принялась за чистку картошки. — Мне показалось, что у вас с Флинтом…
— Не вышло.
— Ах вот как… — Хани вздохнула и отвернулась. — Из-за перегона скота? Я тебя не осуждаю. С какой стати тебе влезать в это дело, если оно вовсе не твое?
Гарнет не собиралась рассказывать об истинной причине отъезда. Флинт был деверем Хани. И чернить его совсем ей не хотелось. Она надеялась расстаться с Хани по-доброму.
— Зашла перед отъездом поблагодарить тебя за гостеприимство.
54 
