очень нудно 
100 
А теперь прослушайте специальное сообщение для всех территорий Советского Союза: скоро состоится первый тираж розыгрыша Государственного двухпроцентного займа 1948 года. Будет разыграно 918 тысяч выигрышей на сумму 447 миллионов рублей. Тираж состоится в Москве, в Колонном зале Дома союзов».
«Сковородка» замолчала.
– 447 миллионов?! – обиженно произнес генерал.
– А может, это неправда?! – с надеждой в голосе спросил Изводьев.
Генерал замолчал, задумавшись.
– Если неправда, – проговорил он, – надо будет этих двух расстрелять!
– А если все-таки правда?!
– Тем более расстрелять! – твердо сказал генерал. – Отпускать нельзя. Они теперь знают, где мы…
Изводьев отошел на несколько шагов от дерева и, обернувшись, вновь пристально уставился на черную «сковородку».
– Патроны еще есть? – спросил генерал.
– Семь штук, – не глядя на Лыкова, ответил солдат.
– Поставишь их в затылок и убьешь одной пулей. Понял?
– Так точно, товарищ генерал!
Тонкая полоска света, пробивавшаяся сквозь дверную щель в землянку, стала тускнеть. Андрей и Кортецкий молча сидели на нарах. Инвалид вспоминал, как в детстве играл в футбол. Вспоминал он не саму игру, а боль в ноге после сильного ушиба, полученного в стычке с защитником вражеской команды. Боль эту он вспоминал сейчас с каким-то особенным, чуть ли не мазохистским удовольствием. Быть может, потому, что той ноги давно уже не было и ее заменила гладко обтесанная деревяшка, которая, увы, болеть не могла.
Андрей, шевеля губами, молился Господу, прося прощения за то, что оставил он втайне отеческий кров и свою семью, и просил он Господа помочь его отцу и братьям дождаться знамения и найти свое счастье.
– Чего бубнишь? – спросил вдруг инвалид.
Парень замер, сжал губы, почувствовав враз внезапную неприязнь к Кортецкому, успевшему побывать уже и командиром, и подчиненным Андрея.
– Молись, молись своему богу! – вздохнул инвалид. – Жалко, нет у меня бога, я б счас тоже помолился.
– Я помолюсь за вас, – прошептал Андрей.
– И на том спасибо.
Через некоторое время в дверцу землянки что-то ударило.
– Эй, вы там? – донесся до арестантов голос Изводьева.
– Здесь, здесь! – крикнул Кортецкий, лежавший на нарах, накрывшись своей шинелью.
– Отоспитесь получше, а то утром расстрел.
Сидевший в ногах у инвалида Андрей вскочил и больно стукнулся лбом о перекрытие.
– За что?! – недоуменно воскликнул Кортецкий.
Утром дверь открылась, пропустив внутрь землянки яркий солнечный свет.
– Выходи! – крикнул Изводьев.
Изнутри землянки были видны только сапоги солдата. Вниз он не спускался.
Арестованные вышли наружу.
– Руки за спину и вперед! – скомандовал Изводьев, показывая направление ружейным стволом.
Они прошли мимо костра, у которого в своей постоянной позе сидел генерал Лыков.
– Ефрейтор Изводьев! – крикнул генерал. – После расстрела соберешь дров!
Солдат на ходу кивнул.
Они спустились по склону.
– Стоять!
Арестованные остановились.
– В затылок станьте! – приказал Изводьев, передергивая затвор винтовки.
Кортецкий послушно встал в затылок Андрею, но парень развернулся, удивленно озираясь на Изводьева.
– Не дергайся! – попросил его инвалид, снова подстраиваясь ему в затылок.
– Подождите! – крикнул Андрей, но не было в его голосе ни страха, ни испуга. Одно лишь удивление.
– Ну чего? – недовольно спросил Изводьев.
– А за что? – Андрей смотрел прямо в глаза солдату.
– Надо, – ответил Изводьев. – Приказ генерала – приказ Родины. Вы думаете, легко одной пулей двоих?!
– Че, уже и пули жалко? – сплюнул зло Кортецкий, не оборачиваясь.
Изводьев неприязненно посмотрел в спину инвалиду и снова перевел взгляд на Андрея.
Андрей тяжело вздохнул и отвернулся. Инвалид снова подравнялся.
– Одноногий на месте, первый два шага влево! – рявкнул вдруг Изводьев.
Не успел Андрей закончить второй шаг, как грохнул выстрел.
Инвалид согнулся, потом упал.
Андрей подбежал к нему.
– Жаль, не было у меня бога, – из последних сил проговорил Кортецкий. Тело его выгнулось – даже показалось, что вот-вот он поднимется на локтях – и обмякло.
– Готов, – сказал Изводьев.
У Андрея перехватило дыхание.
Бледный Изводьев опустил винтовку на землю.
100 
