Лёгкий, ненавязчивый романчик 
58 
– Но зачем ты это делала, мама? – удивленно спросила Даша.
– Молодость полна ошибок, которые в то время воспринимаются как нечто бесспорное, абсолютно верное. К тому же, в отличие от тебя, мне некому было подсказать правильное решение.
– Сейчас ты сожалеешь?
– О том, что не было советчиков, или о разводе?
– Ты понимаешь, что я хочу узнать, – угрюмо произнесла Даша.
– Сожалею. Иногда мне кажется, что прошлое преследует меня. От него никуда не деться, как от противной, молчаливой тени, следующей за тобой по пятам. Оно напоминает себе самым неожиданным образом. И в том, что у тебя не ладится с Дубровиным, я тоже обвиняю себя. Цепочка с очередным звеном…
– Мама, ты-то здесь при чем?
Но Ирина Леонидовна подняла вверх указательный палец и закивала головой, не желая договаривать то, что казалось ей очевидным. При этом у нее был такой вид, будто она открыла новый закон. Она любила рассуждать, а Даша при этом с интересом наблюдала, как лицо Ирины Леонидовны постоянно меняется. У нее была удивительная особенность – все мысли непременно отражались на нем, как в зеркале. Ирина Леонидовна не пыталась с этим бороться. Она улыбалась и говорила, что родилась слишком правдивой, открытой для этого сумасшедшего, полного лицедейства века. И в это хмурое для Даши утро она осторожно заглянула в комнату. Увидев, что дочь чем-то недовольна, она постаралась придать своему лицу самое благодушное выражение, тем более что это соответствовало ее внутреннему состоянию. Она ждала перемен от сегодняшнего дня, надеясь, что разговор Даши с Дубровиным расставит все по местам.
– Доброе утро, милая!
– Доброе утро, мам. Правда, мне оно совершенно таким не кажется.
– Свежие оладушки поднимут твой боевой дух? – улыбнулась Ирина Леонидовна.
– Не знаю, – буркнула Даша, собираясь для начала привести себя в порядок.
Она долго чистила зубы и за это время нашла еще одну причину, портившую ей настроение: деньги, случайно оказавшиеся в сумочке, заканчивались – сидеть у мамы на шее было просто свинством, а просить деньги у Стаса – полным бредом. Даша и сама не предполагала, что ее пребывание в отчем доме так затянется. Ситуация начинала выходить из-под контроля. Даже привычная утренняя гимнастика и чашка крепкого утреннего кофе с мамиными оладьями не привели Дашу в привычное расположение духа. Не в ее правилах было ходить по квартире, как гроза, но сегодня Ирина Леонидовна не выдержала:
– Боже мой, рядом с тобой опасно находиться, дорогая! Ты разве что пламя не извергаешь. Я тебя такой уже давненько не видела.
– Ну, вот смотри, – Даша повернулась на триста шестьдесят градусов. – Искры летят?
– Еще как! – усмехнулась Ирина Леонидовна. – Я убегаю, надеюсь, что вечером ты станешь менее огнеопасной! Пока, дорогуша. Удачи!
Оставшись в одиночестве, Даша почувствовала себя неуютно. Это было новое ощущение, которое ей совершенно не понравилось. Мамина квартира всегда ассоциировалась с убежищем, а сейчас отсюда хотелось убежать. Выйти, тихонько закрыть за собой дверь и уйти незаметно для всех, кто может узнать тебя во дворе твоего детства. Даша вдруг снова пустила слезу, расплакалась, громко всхлипывая и резко вытирая глаза, щеки, мокрый нос. Она почувствовала, как ее медленно покидают силы, желание бороться с обстоятельствами. Хотелось вот так сидеть и реветь, не для того, чтобы разжалобить кого-то, а потому, что только на это и способна.
Даша в который раз за утро бросила взгляд на телефон. Она раньше звонила Дубровину гораздо реже, чем за последнее время, и уже наизусть знала все номера, по которым можно было его найти. Но рука не хотела поднимать трубку. Отвернувшись от телефона, Даша подошла к окну. По тому, как ежились прохожие, можно было догадаться, что мороз крепчал. Теплее дубленки у Даши никогда ничего не было, легкая и удобная, она полностью устраивала хозяйку. А вот домашний свитер, в котором Даша сгоряча выскочила из дома, и те вещи, которые в запале сунула в сумку, ей порядком надоели. Она так и представляла, как Дубровин злорадствует по этому поводу. Зная ее непостоянство в вопросах гардероба, он наверняка надеется, что она рано или поздно приедет домой, чтобы взять вещи.
Даша подошла к шкафу и резко открыла дверцу, где раньше хранилась ее одежда. На полках пополнения не наблюдалось. Пожалуй, стало еще просторнее. Там, где раньше она держала свое белье, осталась пара наборов, о которых она, по правде говоря, забыла. Пижама, несколько пар новых колгот и какой-то пакет, содержимое которого было неясным. Даша достала его и вытряхнула на диван свое трико, топ, гетры – набор для танцев и аэробики, которыми она занималась много лет, вплоть до окончания университета. От этого осталась привычка бегать по утрам, делать зарядку, поддерживать растяжку и следить за появлением лишних килограммов. Даша взяла в руки топ, приложила его к груди и подошла к зеркалу. Пожалуй, она нисколько не поправилась за последние четыре года, даже похудела, учитывая нервотрепку последних месяцев. Долго рассматривая себя в зеркале, Даша подумала, что ничего в этой жизни не бывает случайным.
58 
