254 
Я помогла Гарту, когда ему было трудно разобраться в своих отношениях с Лу Чжэнем. Помогла Клиффу решить некоторые волновавшие его проблемы и сделала так, что Гарту стало легче с ним говорить. Я помогла Пенни стать уверенной и противостоять искушениям секса в школе. Я стала подругой Клаудии и помогла ей добиться своего от конгрессмена с сомнительной репутацией. Я закончила оформление интерьера в «Доме Конера».
Я могла бы сказать, что неплохо потрудилась за время пребывания в Эванстоне; я сделала все дела, не оставив после себя никаких нерешенных проблем. Могла бы сказать, что мое пребывание там подошло к концу; что мне пора уезжать.
Она мысленно представила себе улыбку Гарта, когда Стефани открыла ему дверь в номер. Она сидела в спальне, мысленно представляя себе его улыбку, чувствуя всем телом прикосновение его рук. Ах, любовь моя, прости меня. Все так запуталось… единственное, что осталось простым, — это моя любовь к тебе, но я не могу отделить ее от всего остального. Прости меня, прости! Я люблю тебя.
Увлекая детей за собой, Александра решительно вошла в кафе и, самовольно заняв понравившуюся ей кабинку, с надменным видом приказала официантам принести меню, содовую и кофе с молоком. Всем своим видом излучая энергию, она завладела вниманием детей. Она стала рассказывать им невероятные истории о фокусах, рекламных плакатах, которыми были увешаны стены; о том, как у одного официанта появился большой красный нос, почему владелец кафе всегда высовывается из двери, ведущей на кухню, но никогда не выходит в зал, почему у пса, свернувшегося калачиком в углу, такой угрюмый вид. Она без остановки придумывала для них все новые истории и чувствовала себя совершенно измученной, но при взгляде на детей, слушавших ее с открытыми ртами, ее охватывала неизъяснимая радость. Она продолжала рассказывать, а про себя недоумевала, почему именно сегодня фокусник решил опоздать, хотя в предыдущие дни отличался пунктуальностью.
Стоя на улице, Стефани смотрела через стекло на детей, сидевших к ней спиной и наклонившихся вперед, поближе к Александре. Пенни то и дело подпрыгивала на стуле; она и раньше так делала всякий раз, когда что-нибудь приводило ее в особый восторг, мелькнула у Стефани мысль. Минуты текли, толпа обходила ее с обеих сторон. Парочки прогуливались вдоль Сены или отдыхали на скамейках, подкрепляясь снедью из бумажных пакетов. Глядя через стекло, Стефани видела, как Александра что-то говорит, не останавливаясь и то и дело поглядывая на смеющиеся лица детей. Вот они живо вскинули головы, когда к их столику подошел мужчина с рыжими усами, в смокинге и цилиндре. Держа в руках большую плетеную корзину, он что-то сказал Пенни и Клиффу, затем помахал над корзиной рукой в белой перчатке, и через мгновение на голове у Пенни появилась шляпка, украшенная яркими, разноцветными перьями. Широко раскрыв глаза от изумления, Пенни подняла руку, чтобы потрогать шляпу, потом сняла ее, и они с Клиффом принялись вертеть ее в разные стороны, заглядывая внутрь и пытаясь разгадать секрет фокуса. Точь-в-точь как их отец, подумала Стефани. Он ведь считает, что все должно иметь свое объяснение. Но тут она поймала их восторженный, смеющийся взгляд, устремленный на Александру и фокусника, и поняла, что они верят и в волшебство.
Она прижала руки к теплому оконному стеклу и почувствовала себя чужой. Вот она стоит на улице и через стекло вглядывается в то, что происходит внутри. Она не слышит, о чем говорят ее дети, поэтому не может посмеяться или изумиться, восхититься вместе с ними. Но я же не чужая им, мелькнула у нее мысль; я их мать. Она повторила последнюю фразу вслух.
— Я их мать. Они любят меня. Я их мать. Я их мать.
И все-таки она продолжала стоять так на улице. Стекло отделяло ее от них, их мыслей, их радостного возбуждения, оживленной болтовни с фокусником и Александрой. Откуда они знают Александру? Ах да, Сабрина говорила, что та была в Эванстоне. А как она там оказалась? Этого Сабрина не сказала. Наверное, пока Стефани не было, произошло что-то еще, и еще — десятки, сотни событий… которых, возможно, было так много, что она никогда всего не узнает, да и не сможет узнать.
Я больше не являюсь частью их жизни. И винить в этом мне некого, кроме самой себя. Я выбрала для себя другую жизнь, даже не подумав о том, что могу их потерять.
Но я еще могу к ним вернуться, могу снова стать для них в жизни всем, снова стать им настоящей матерью, я знаю, что смогу это сделать. Просто для этого понадобится время, и мне нужно будет вести себя с ними на редкость деликатно…
254 
