108 
И она заторопилась, чтобы поскорее увидеть Молли с Ником. Последние несколько месяцев они жили в Нью-Йорке: Ник заканчивал очередное шоу.
Молли и Ник много путешествовали, но дома тоже бывали часто, особенно в последний год. Джейни до сих пор не могла налюбоваться на сестру. Слава богу, все ее кошмары закончились.
Примерно через полгода после свадьбы Молли сказала ей:
— Конечно, в темную пещеру я не полезу, но сплю теперь без телевизора. Хватит с меня рекламы. Секс гораздо интереснее.
Молли молодец, всегда найдет, над чем посмеяться, даже над своим несчастным детством.
— Молли! — крикнула Джейни. Кузина стояла возле машины и смотрела, как Ник выгружает подарки. Вот, наверное, праздник в «Шварце» [22], когда к ним приходят Лонгстриты.
— Джейни! — воскликнула Молли и сказала что-то Нику. Он улыбнулся ей и положил упакованные в разноцветную бумагу коробки обратно в машину.
Они взялись за руки и пошли через стоянку, шутливо подталкивая друг друга и хихикая. То есть хихикала Молли, у Ника был обычный радостный вид.
— Похоже, вы оба что-то замышляете, — сказала Джейни, когда Ник закрутил Молли, будто в танце, в одну сторону, потом в другую, потом поймал и поцеловал.
— Неужели так заметно? — спросила Молли, обнимая Джейни. Руки Ника она при этом не выпустила, так что получилось что-то вроде группового объятия… При этом Джейни чувствовала себя так, как будто попала в лапы к великанам.
— Ну-ка, ну-ка, — сказала Джейни, как только они все распутались. — Что на этот раз? Только не говорите мне, что купили Джонни еще один набор барабанов, иначе Джон вас не выпустит живыми. Амелии двухколесный велосипед пока тоже ни к чему. Эй, да что с вами? У вас подозрительно счастливый вид.
— Она догадается. — Молли взглянула на мужа.
— Ты же сказала, что нет, — ответил Ник, мазнув жену пальцем по кончику носа.
— Конечно, потому что ни о чем не знает.
— Верно. Может, завтра. Скажем ей завтра. У нас же подарки детям. Подождем до завтра.
Джейни замахала на них руками, чтобы они замолчали.
— Ладно, вы оба. Вы хитрые. Это всем известно. Но что-то происходит. Короче, или вы мне все выкладываете, или придется вам посидеть в одиночестве и подумать над своим поведением.
— Посидеть и подумать, — повторила Молли, улыбаясь мужу. — Кажется, это было правило номер двадцать шесть? Хорошо, что я сохранила ее заметки.
Джейни нахмурилась.
— Сохранила мои заметки? Это еще зачем? Разве я похожа на сумасшедшую? Прежде чем позволить тебе управлять центром, я должна была двадцать раз все обдумать. Дети целый месяц умоляли меня вернуть им Хали-Гали Молли, чтобы она снова рисовала с ними пальцами.
— А еще целый месяц ушел на то, чтобы оттереть со стен и пола краску. Знаю, знаю. Но я всегда думала, что ребенку надо позволить свободно самовыражаться.
— Да-да, еще бы. Вот заведи своих, посмотрим, что ты скажешь.
— Говорю тебе, она догадается, — сказала Молли, целуя мужа.
— Да о чем я должна догадаться? Ты же знаешь, мне проще понять агукающего младенца, чем… Мамочки мои! Молли?
— Угу, — с улыбкой проговорила Молли, и ее прекрасные глаза наполнились счастливыми слезами. — После целого года промахов Ник наконец-то заработал «хоум ран». Мы ждем ребенка.
— Не могу сказать, что тренировки были такими ужасными, — сказал Ник, пока Джейни тискала сестру, плакала и снова тискала. — Эй, а меня ты обнять не хочешь? Я тоже имею к этому отношение.
Пока Молли вытирала слезы, Джейни обняла Ника.
— Наконец-то у знаменитого продюсера появятся дети не только на сцене, но и дома, да?
— Конечно!
— Когда? Давно? У вас все в порядке?
Молли погладила свой уже чуть-чуть округлившийся живот.
— Четыре с половиной месяца. Вчера ночью он толкнулся. Ник говорит, это все мое воображение, но я точно знаю, что он толкнулся.
Джейни взяла сестру за руки.
— Ты боишься?
Молли моргнула.
— Нет, ни капли. Мы оба очень, очень этого хотели. Я буду отличной мамой, а Ник станет настоящим папой. Правда, милый?
Ник посмотрел на Молли, и глаза Джейни снова наполнились слезами: такая в его взгляде светилась любовь.
— Конечно, хорошая моя, — тихо сказал он. — С самого начала и до тех пор, пока каждый не сбежит от нас в колледж. И этот ребенок, и все остальные будут знать, что их мама с папой — мы.
— Ой, кажется, потоп начинается. — Молли вытерла глаза. — Не люблю рыдать в три ручья. Ник, принеси, пожалуйста, подарки.
Доминик еще раз поцеловал ее и пошел к машине.
Джейни снова обняла Молли, как вдруг та нахмурилась.
— Что такое? Ты же сказала, у тебя все в порядке?
— Так и есть, Джейни. Ты разговариваешь с самой счастливой женщиной в мире. Просто… понимаешь, теперь, когда тебе самой придется дарить подарки моему ребенку, я понимаю, какая страшная штука — месть.
Джейни медленно, злорадно улыбнулась и потерла руки:
— Об этом я как раз и не подумала. Все-таки есть бог на небе. Посмотрим. Начну я, пожалуй, со всех игрушек, которые играют мелодию, одну и ту же, без конца. Потом собака, которая лает, когда ее гладишь… и обезьянка, которая бьет в бубен и играет «Макарену», стоит хлопнуть в ладоши… Потом барабаны… а потом…
— Ник? Отнеси, пожалуйста, обратно эту сине-зеленую коробку.
— Зачем? — подозрительно спросила Джейни. — Что там?
— Ничего, — невинно сказала Молли. — Все равно Джонни с Амелией ни к чему говорящий тасманский чертик, который умеет бегать по кругу.
— Говорящий кто?.. Молли Лонгстрит, я тебя люблю.
— И я тебя люблю, Джейни Романовски, — улыбнулась Молли и посмотрела на мужа. Он шел к ним, держа в руках коробки с подарками. — Ведь правда же, любовь — самое замечательное, что есть на свете?
108 
