очень нудно 
75 
— Ого, — отозвалась Молли. Она оперлась на тонкую блестящую черную трость и внимательно посмотрела на него из-под черного котелка, низко надвинутого на лоб. — Как мне ее получить?
— Зачем тебе? Разве ты собираешься жить и умереть на сцене?
— Господи, нет, конечно. Мне больше нравится роль зрителя. Я искала тебя. Ты не сказал, что сегодня поедешь на обследование. Как все прошло?
— Иными словами, Лиззи еще не пронюхала про результаты. — Доминик поднялся на сцену.
Она сняла котелок и нахлобучила ему на голову.
— С твоей стороны очень мило устроить Лиззи прослушивание. Чутко. Даже великодушно. Чем она тебя шантажирует?
Доминик вернул котелок на голову Молли.
— Что за оскорбительные намеки? Почему я не могу быть любящим дядюшкой, который хочет дать ребенку шанс?
— Потому что, — сказала Молли, отступая от него, одновременно отбивая чечетку и не выпуская из рук трости, — ни один человек старше шести лет в такое не поверит.
Бабам — стукнула она каблуками, как бы ставя точку в конце фразы.
— Интересно, — подхватил Доминик. — Мне в твоем спектакле, видимо, отведена роль простака?
— Подумаешь — простак, — отбивая ритм, она вернулась к нему и уперла трость в пол. — Главное, чтобы в постели… был… мастак. Бабам.
— Маргарет Эпплгейт! — в притворном ужасе вскричал Доминик. — Пожалейте мои невинные уши!
— Приятно узнать, что какая-то часть тебя до сих пор сохранила невинность, — парировала она, затем лихо сдвинула котелок на один глаз и снова сделала несколько танцевальных шагов от него.
Непредсказуемая, вот какая она. Доминик был очарован. Минуту назад она пела грустную песню, а теперь скачет, как в водевиле, и отпускает соленые шуточки. Все делает азартно, за что ни возьмется.
На середине сцены Молли остановилась. Глаз из-под шляпы почти не было видно; она широко расставила свои великолепные ноги и оперлась на тросточку.
— Твоя очередь, парень. Реквизит вон там.
Он оглянулся и увидел лежавшие на краю сцены точно такие же тросточку и котелок. Доминик поднял палец — «минутку!» — и наклонился, чтобы подобрать их.
Когда он подошел к ней, она стояла лицом к залу. Он лихо надвинул котелок на лоб, расставил ноги и оперся на трость.
— И что теперь?
— Теперь приподнимись на носки и опустись. На счет «два» — раз, два… хорошо. Давай еще раз. Нет, Доминик. Не сгибай колени, плечами не дергай. Просто поднимись на носки и опустись. Плечи остаются где были, работает задница.
— Спасибо, ей и так неплохо.
— Слушайте, что вам говорят, мистер Натруженные Ягодицы.
— Ладно, ладно. Так что там нужно делать?
— Поднимаешься на мыски, потом опускаешься. Бросаешь в публику «взгляд на миллион долларов». Это такой танцевальный термин, имей в виду. Ну — раз, два…
— Повтори еще раз, пожалуйста. — Доминик неотрывно смотрел на зад Молли. — Плачу четверть доллара.
— Перестань. Тут все серьезно. Мы танцуем.
— Вообще-то я не умею танцевать. — Доминик тщетно пытался сохранить серьезное выражение лица.
— Спасибо, что сказал. Я бы никогда не догадалась. Ну, теперь колени.
— Их нельзя сгибать.
— Теперь можно. Все усложняется, — сказала Молли, не поворачивая головы. — Раз, два — на носки. Три, четыре — опустились. Пять, шесть — все то же самое, только слегка сгибаешь колени и выворачиваешь их наружу. Семь, восемь, выпрямляешься. Начали.
— Ничего себе, — пробормотал Доминик, изо всех сил пытаясь не сбиться. На носки, вниз, колени согнуть, вверх. Взгляд в зал. На носки, вниз, колени согнуть, на носки… нет, сначала выпрямиться!
Он сможет. Такое даже тупая макака сможет выучить. Он начал снова. Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, опять вверх — вот черт!
— Не отлынивай, парень, — велела Молли, когда Доминик потерял равновесие и сделал шаг вперед, чтобы не упасть. Котелок слетел у него с головы и упал на сцену.
— Нечего смеяться. — Доминик поднял шляпу и вернул реквизит на край сцены, откуда взял. — Кажется, мне тоже больше нравится роль зрителя. А после этих пируэтов еще и крайне снисходительного.
— Это хорошо. Снисходительные зрители нам скоро понадобятся. — Молли положила свой котелок и трость рядом с Лиззиными.
— Почему?
— Потому что, мистер Продюсер, сэр, я теперь тоже участвую в прослушивании Лиззи. И я хотела, чтобы ты знал, как это непросто, и не придирался ко мне слишком сильно… к нам. Хотя, честно говоря, если мы потренируемся, выйдет у нас гораздо лучше, чем сейчас.
75 
