очень нудно 
41 
— Вот ты это и сказал, Джек. У меня не все в порядке с головой. Не думай, что я хочу оставаться замужем за тобой. Мне сама мысль об этом противна. Но мне импонирует быть миссис Колтрейн, Джек. Мне очень нравится быть хозяйкой Колтрейн-Хауса и управлять поместьем. У меня это довольно хорошо получается, уверяю тебя.
Она уверенно пошла на него, так что ему пришлось отступить на несколько шагов. Он был явно сбит с толку.
— Ты когда-то был Рыцарем Ночи, Джек, помнишь? — Ее голос стал жестким, непреклонным. — А потом ты уехал из Колтрейн-Хауса, хотя уверял, что любишь это место больше всего на свете. Ты уехал, сдался. Ты лишился прав, которые у тебя были на Колтрейн-Хаус, Джек. Теперь он мой. Я его заработала, заслужила. И я люблю его не меньше твоего. Тебе не удастся отослать меня в Лондон. Колтрейн-Хаус принадлежит мне и он останется моим, даже если мне придется ради этого быть твоей законной женой.
Ее глаза сверкнули жестким блеском.
— Ты ведь хочешь иметь наследников, Джек? Думаю, хочешь. Вот тебе дилемма, которую не сможет разрешить все твое богатство: что же делать? Сможешь ли ты прикоснуться к своей «сестре»?
Сердце гулко стучало у нее в груди. Что он ответит? Джек отвернулся от нее и начал взволнованно шагать по комнате. Ему, наверное, хотелось схватить ее и как следует встряхнуть, чтобы к ней вернулось то, что он считал здравым смыслом.
Одно она знала твердо: ей больше никто не станет указывать ее место, не будет говорить, что надо делать или как стать счастливой. Ни Клуни, ни Генри Шерлок, ни Джек Колтрейн. Никто.
— Ты сошла с ума, Мери? Ты правда хочешь, чтобы мы оставались мужем и женой? Ты от всего отказываешься? От взаимного согласия расторгнуть брак, от солидной материальной поддержки, даже от городского дома в Лондоне, который я купил для тебя? Мне никогда и в голову не приходило, что ты… Боже! — Он резко провел рукой по волосам, так что перевязывавшая их лента соскользнула и черные пряди рассыпались по плечам, обрамляя лицо.
— Ты говоришь, Джек, что нынче у тебя много денег. Это, видимо, для тебя очень важно. Ты можешь передать мне Колтрейн-Хаус в собственность по акту, а потом аннулировать брак и идти своей дорогой. Купи себе два поместья, три. Август уже два года как лежит в земле. Шерлок наверняка тебе об этом написал. Если ты мог прождать два года, прежде чем заявиться сюда, Колтрейн-Хаус значит для тебя не так уж много, — предположила Мери, хотя внутри у нее все похолодело: одно было очевидно — он ее не хочет. Неужели он вернулся только из-за Колтрейн-Хауса? Неужели только поместье ему дорого?
Она должна это узнать.
— Отдать тебе… Колтрейн-Хаус? — Джек пронзил ее своим взглядом. — Никогда!
Мери кивнула и направилась к двери.
— Тогда нам не о чем больше говорить. Мы остаемся женатыми, и мы оба остаемся в Колтрейн-Хаусе. Я прикажу Максвеллу отнести наверх твои чемоданы. За тобой, наверное, едет карета с вещами и камердинером, не так ли? Если учесть, что ты никогда не умел как следует завязать галстук. Тот, что на тебе, явно завязан мастером своего дела. Кипп научил меня разбираться в таких вещах. Мы обедаем в шесть в маленькой столовой. Пожалуйста, не опаздывай.
Мери шла к двери, понимая, что необходимо уйти, прежде чем она взорвется. Бедный Джек! Такой предсказуемый! Но когда она проходила мимо, он схватил ее за локоть. Он был так близко, что она ощутила его запах — запах разгоряченного зверя. Он был в ярости — это было очевидно.
— Не делай этого, Мери. Хорошо, я не нужен тебе как муж. Но ты просчитала последствия того, что предложила?
Мери не отвела взгляда, она даже глазом не моргнула.
— Я тебя знаю, Джек. Я знаю тебя всю свою жизнь, и знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты меня не испугаешь. Это ты боишься меня. Разве нет? Потому что ты меня совсем не знаешь. Больше не знаешь.
Она стряхнула его руку и вышла из комнаты до того, как первая слезинка скатилась по щеке.
Мери опустилась на каменную скамью в оранжерее. Она не видела распускающихся цветов, не чувствовала влажности воздуха. Перед собой она видела только Джека.
Он был невероятно красив, даже красивее, чем она помнила. Высокий, сильный, с длинными черными волосами. Его глаза были все того же потрясающе зеленого цвета, взгляд — умный, проницательный, вопрошающий.
Это был тот же Джек, который целовал ее разбитые коленки. Тот же Джек, деливший с ней свой скудный ужин в детской. Тот же Джек, который, бывало, пробирался на кухню и миссис Максвелл давала ему еду, приготовленную для Августа и его своры, а не для двух голодных, маленьких детей. Тот самый Джек, учивший ее соколиной охоте, рыбной ловле, стрельбе, скачкам на лошади без седла и преодолению препятствий. Тот самый Джек, который обещал всегда ее любить, и защищать, и не покидать никогда.
41 
