Последние отзывы

  72  

– Коньячка?

Он кивает.

Да и самому после горького отвара хочется чего-нибудь вкусом поприятнее.

– Я нашел это чудо, – Светлов вытаскивает из кожаной папки сложенную бумагу. Разворачивает. Оказывается, это карта. – Вот здесь, – он придавливает указательным пальцем правой руки красный круг, обводящий едва заметную точку мелкого населенного пункта, – Западная Украина. Тернопольская область. Теребовлянский район. Летней ночью с неба спустились ангелы, осветили небесным сиянием давно непаханый огород бабки Орыси Степанидовны Лукив, у которой дети и муж погибли после войны, когда воевали с НКВД. У нее самой давно отнялись обе руки. Кормит ее младшая сестра, живущая по соседству. Так вот эти ангелы вспахали и засадили ее огород неизвестным сортом картофеля. Картошка по весу и размеру перегнала все местные сорта. Такое вот чудо. У меня лежит одна в машине.

– Что лежит?

– Одна картофелина. Хотите посмотреть?

– Картофельное чудо?! – вздыхаю я. – Ладно, посмотрим!

Он звонит по мобильному своему шоферу. Через пару минут я уже держу в руках круглый размером с футбольный мяч корнеплод. В голове – засуха мысли.

– Я уже отдал две другие картофелины на анализ. Она их теперь по пятьдесят гривень за штуку продает!.. Кстати, сама она уже перешла в римское католичество, и соседи за ней туда же. Ватикан прислал польских рабочих, которые уже и фундамент будущего костела возвели.

– Давай копай эту картошку дальше! Таких же чудес не бывает!

– Докопаюсь! – обещает Светлов, и его маленькие глазки сверкают. – Кстати, хотел вам сообщить, что Казимир заболел.

– Чем?

– Диагноз поставить не могут, но симптомы тревожные. Больше двух часов не может держать глаза открытыми. Начинают опухать, и это сопровождается сильной головной болью.

Я задумчиво киваю. Щелкаю выключателем настольной лампы. Ее свет падает на стол правильным конусом. Не дрожит, не мигает.

– Думаешь, выздоровеет? – спрашиваю.

– Трудно сказать, я же не врач. Собирается лететь в Швейцарию, в дорогую клинику.

– Мне Швейцария не помогла, – вздыхаю я грустно, вспоминая Лейкербад и Цюрих одиннадцатилетней давности.

– Может, и ему не поможет, – так же грустно вторит мне генерал Светлов.

Светлов поднимается с кресла. Протягивает руки к картофелине-мячу, лежащей на раскрытой карте.

– Оставь, – прошу я его. – Картошку оставь, а карту возьми!

Он не задает лишних вопросов. Аккуратно сворачивает карту, чтобы земля, осыпавшаяся с картошки, не упала на стол.

Когда он уходит, я отдаю картофелину помощнику. Приказываю отвезти на Десятинную, чтобы мой повар сегодня нажарил этой католической картошки нам с Майей. Посмотрим, что бывает с теми, кто наедается «чуда»!

85

Киев. 9 мая 1985 года.

После ночной грозы в небе светит яркое солнце. Очень кстати позвонил отец Василий. Позвал с собой к Давиду Исааковичу.

«Ну и слава богу, – подумал я. – Как раз последний майский праздник. Можно под рюмочку, наконец, исполнить то, что обещал несколько дней назад Мириной маме, Ларисе Вадимовне».

И вот фуникулер сползает по Владимирской горке. Отец Василий одет «по-граждански», только его густая и широкая борода да довольно длинные волосы намекают на то, что он – лицо духовное. Я тоже сегодня налегке – даже ветровку оставил дома. Народ рядом уже веселый, в подпитии. А ведь только полдень.

Пешеходный мост подрагивает под ногами. Теперь на мосту людно. Все идут на остров, идут с кульками, в которых позвякивают бутылки и шуршат свертки с салом и колбасой. Оттаявший остров снова привлекает любителей пикников. И мы с отцом Василием ничем от них не отличаемся.

Непривычно мне видеть на берегу Днепра возле того самого места, где я чуть не погиб, где после этого мы уже вместе со стариком и батюшкой, да и с остальными, более редкими гостями, моржевали, сразу несколько веселящихся компаний. Один толстяк, уже, видимо, хорошо согревшийся изнутри, стоит по пояс в воде и шлепает себя мокрыми ладонями по животу.

Я оглядываюсь на отца Василия. Он понимает мой взгляд.

– Людей надо любить, – басит он негромко. – Хотя они и сволочи. Но любить надо, иначе они еще хуже станут.

У Давида Исааковича настроение прекрасное. В углу землянки стоит батарея пустых пивных и водочных бутылок.

– За первомайские праздники! – хвастается он. – Тут рублей на двенадцать! Главное, на тот берег перенести!

  72