107 
– Разумеется.
Дайаны не оказалось в комнате. Не появилась она и через час, когда Джеффри, расположившись в своем номере, переодевшись и побрившись, снова позвонил ей. Приведя себя в порядок, Джеффри решил посмотреть Венецию. Перед тем как уйти из «Киприани», он заказал обед на двоих в элегантном ресторане отеля и оставил Дайане записку: «Дайана, что скажешь об обеде в отеле в восемь вечера? Или на следующей неделе на Манхэттене? Джеффри».
Катер вновь отвез Джеффри на площадь Сан-Марко. Он не стал подниматься на любимую туристами колокольню, бродить по Дворцу дожей и рассматривать византийскую мозаику в базилике. Джеффри уже много раз бывал в Венеции, восторгался великолепным городом каналов и сокрушался по поводу того, что с ним не было его любимой Джулии.
И сегодня, не обращая внимания на исторические достопримечательности, он бродил по лабиринту мостов и каналов, не задумываясь уверенно продвигался вперед, словно у него была определенная цель. На самом деле Джеффри просто гулял по дивному городу и из нескольких дорог выбирал одну лишь потому, что она чем-то манила его – то его привлекал живописный мостик, то на каком-то стоявшем вдали здании он замечал необыкновенную горгулью, то ему хотелось поближе взглянуть на статую Вероччио, то он шел на одурманивающий аромат из ближайшей пиццерии. И в конце концов дорога привела его к Дайане.
Она сидела за столиком маленького уличного кафе, находящегося в стороне от любимых туристами площади Сан-Марко и Большого Канала, пила кофе капуччино и смотрела на бронзовых русалок в фонтане, расположенном на другой стороне крытой булыжником мостовой.
Джеффри, увидев ее, замедлил шаг – он вдруг испытал неловкость. Он приехал сюда, потому что доверял ей; ему нужно было увидеть ее честные голубые глаза и услышать от нее честные слова.
Но все это было нужно ему, а она хотела побыть одна.
Однако Дайана улыбнулась Джеффри, правда, улыбка ее была немного грустной, не потому ли, что она увидела пустоту в его глазах, увидела, что на безымянном пальце его левой руки нет обручального кольца, отчего рука стала казаться такой голой; впрочем, улыбка ее была еще и радостной, потому что Дайана была очень рада видеть Джеффри. Она успела соскучиться по нему.
– Привет.
– Привет. Я… я приехал пожелать тебе хорошего путешествия. Ты выглядишь замечательно, Дайана.
– Все дело не во мне, а в свете свечей, – улыбнулась она.
– Нет, не только в нем.
– Мне гораздо лучше, Джеффри, спасибо тебе.
Ей действительно стало легче после того, как она рассказала ему о своих печалях и о чувстве вины, мучившем ее. Выслушав ее, Джеффри все понял и сказал то, что она хотела услышать: «Прости себя, Дайана». Ей был нужен мудрый совет Джеффри, и стало гораздо легче.
– Не уверена, что была бы такой же сильной и полной надежд, если бы не поговорила с тобой в Лондоне.
– Нет, была бы, – возразил Джеффри.
– Не думаю, Джеффри. – Помолчав, она добавила: – Ты расскажешь мне, что произошло с Джулией?
– Когда я позвонил, она сказала, что нашему браку конец. Она нашла кого-то другого. Не знаю только кого. Это был очень короткий разговор.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. Но все кончено. – Джеффри пожал плечами. – Скажи мне лучше, что ты думаешь об Уффици?
– Но ты не говоришь мне, как чувствуешь себя.
– Я не для этого здесь. – Он помолчал. «Я, честно говоря, вообще не знаю, зачем сюда приехал, правда, мне почему-то кажется, что я поступил правильно. В одном я уверен: я здесь не для того, чтобы говорить о Джулии». И Джеффри спокойно добавил: – К тому же, Дайана, ты и так знаешь, как я себя чувствую.
Поздно вечером, когда Джеффри поцеловал Дайану у дверей ее номера, она не отпрянула от него, как в Лондоне. Она впустила его в свою элегантную комнату. Потому что они ведь оба уже были в следующей жизни, разве не так?
Дайана дрожала от прикосновений Джеффри и от собственных страхов. Хватит ли у нее сил на это? Правда, она была уже достаточно сильна, но все еще очень ранима. Да и сам Джеффри только что получил серьезную рану и тоже был раним.
И оба были так одиноки.
Взяв ее прекрасное лицо в ладони, Джеффри заглянул Дайане в глаза. В них было все – и те тайны, что недавно связали их, и доверие, которое она испытывала к нему.
– О чем ты думаешь, Дайана?
– О том, что ты – одинокий мужчина, а я – одинокая женщина.
– О чем еще?
– О том, что это может привести к настоящему бедствию.
107 
