очень нудно 
108 
– Да что ты? А если мы будем очень осторожны друг с другом?
– Возможно, – засмеялась Дайана. И повторила: – Возможно.
Она смеялась, потому что ей внезапно пришла в голову одна мысль: «Не будь такой серьезной! И прекрати без конца все анализировать!»
– А хороши ли вы в постели, ведущий? – кокетливо спросила она.
От этого игривого вопроса в глазах Джеффри мелькнул озорной блеск.
– Хотите выяснить это, доктор?
– Да!
Их первые ласки как бы помогали им узнать друг друга; они смеялись, улыбались, слегка поддразнивая партнера, скрывая шуткой некоторую неловкость.
– Знаешь, ты очень красива, – заметил Джеффри.
– Я этого не знаю, но все равно спасибо тебе. Да и ты весьма привлекателен. Но уж ты-то точно знаешь об этом, – улыбнулась Дайана.
– Знаю?..
– Разве нет?
Их близость началась с улыбок и смеха. Но вскоре их желание стало сильнее, им было хорошо уже не от слов, а от прикосновений.
Насмешки ушли – и им на смену пришли опасные чувства. Потому что теперь, когда Джеффри шептал: «Ты такая прекрасная, Дайана, такая прекрасная», он имел в виду не ее сапфировые глаза или чувственные губы и даже не ее великолепное тело. Нашептывая слова восхищения, Джеффри давал Дайане понять, что испытывает духовную общность с ней.
– А знаешь, ты приглашен.
– Приглашен?
– Да, в путешествие со мной по Средиземному морю.
– Но я в самом деле хотел лишь пожелать тебе счастливого путешествия, – заметил Джеффри.
– И сделал это великолепно… – Дайана хотела что-то добавить, но замолчала.
– Говори.
– Хорошо. Ты мне совсем не помешаешь, честное слово, но я знаю, что ты, возможно, хочешь побыть один, поэтому…
– Поэтому я принимаю твое великодушное предложение.
– Принимаешь? Что ж, я рада.
– Я могу помочь вам?
– Да, пожалуйста, благодарю вас. Я искала Патрика.
– Примерно в середине этого ряда стойл вы увидите темно-зеленую дверь. Думаю, он там.
– Спасибо.
Джулия уже успела побывать в конторе, заглянуть на круг, и только после этого она вошла в конюшню, где ей попался словоохотливый конюх. Джулия направилась по широкой кирпичной дорожке, проложенной между рядами денников, и вскоре увидела темно-зеленую дверь.
– Открыто!
– О! – только и успела охнуть Джулия, увидев, что попала не в очередной кабинет, кладовку или раздевалку для персонала, а в квартиру Патрика.
– Джулия! – Патрик был удивлен не меньше Джулии. Он ожидал увидеть кого-то из конюхов, может быть, клубного менеджера, но только не члена клуба и тем более не Джулию. – Пожалуйста, проходи.
В маленькой квартирке не было окон. Дверь из конюшни вела прямо в гостиную, соединенную с крохотной кухонькой. Остальная часть квартиры – спальня и ванная – располагалась за двумя закрытыми дверями.
Здесь было бы темно и мрачно, если бы нынешний хозяин не превратил унылое помещение в мастерскую художника, полную ярких карандашей и кистей, баночек и картонок с акварельными и масляными красками.
Едва Джулия вошла, Патрик поспешил убрать еще влажную акварель с маленькой кушетки и предложил ей сесть. Но Джулия не села. Она стояла посреди комнаты, чувствуя себя очень неуверенно.
– Как ты? – спросил Патрик.
Он не видел Джулию уже две недели – с тех пор как она принесла печенье. На следующий день на урок пришла одна Аманда, а потом Пейдж Спенсер и вовсе позвонила и попросила пока отменить занятия.
– Спасибо, хорошо.
– Хочешь кофе?
– Нет… Да, если это не трудно.
– Это очень просто. С молоком? Или с сахаром?
– Немного молока.
Патрик повернулся к стойке, разделявшей гостиную и кухню. Пока он разливал из кофейника кофе по кружкам, Джулия смотрела картины.
– Это же замечательные работы, Патрик.
– Спасибо. Вот твой кофе.
– Ох, благодарю. А ты продаешь их?
– Нет.
– И что ты с ними делаешь?
– Когда мне начинает не хватать места, я просто выбрасываю старые.
Патрик в жизни не хранил сувениров. Правда, однажды в домике садовника в Кентукки он оставил себе кое-что на память, но потом ему пришлось бросить все, и с тех пор он не держал у себя ничего, что напоминало бы ему о прошлом. Впрочем, за последние пять лет у него и не было в жизни ничего такого, воспоминания о чем он хотел бы сохранить.
– А почему ты пишешь? – поинтересовалась Джулия.
– Это умиротворяет меня.
И Джулия улыбнулась ему в ответ такой улыбкой, словно тоже знала, что такое умиротворение.
108 
