Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
20 
– Хочешь пойти куда-нибудь согреться? – «Например, в «Северную Калифорнию»?» – мелькнуло у него в голове.
Джеффри напомнил себе, что хотел лишь поздороваться и попрощаться с этой женщиной, чтобы увериться в том, что странные ощущения ему почудились. Однако это было не так. Ее необычные глаза, тихий голос, поношенная одежда, кажется, навсегда запали в его сердце.
– Да. Спасибо.
– «Джен Эйр», – прочел Джеффри название ее книги. – Твоя любимая?
Джулия кивнула. Она была горда признаться, что замечательный роман был ее любимым. Горда и рада. Сильная, терпеливая Джен и красивый, беспокойный Рочестер стали ее лучшими друзьями. Джулия едва не сказала Джеффри, что это не она так истрепала книгу – она сама никогда не поступила бы так с друзьями! – несмотря на то что много раз читала знаменитый роман. Другие читатели испортили книгу, не заботясь о переплете. Но именно благодаря их беспечности и неаккуратности книга попала в лавку букиниста и стоила так мало, что Джулия смогла позволить себе купить ее.
– Вот. Накинь это, – промолвил Джеффри, набрасывая на ее худенькие плечи свою куртку. – Итак, может, выпьем чего-нибудь? Горячего рома, например? Или кофе по-ирландски?
«Он думает, что мне не меньше двадцати одного года», – со страхом, смешанным с волнением, подумала девушка.
– Кофе будет достаточно.
– А как насчет тушеной рыбы? Думаю, это блюдо как раз для сегодняшнего дня.
«Чаудер-Хаус» на рыбацкой верфи послужил укрытием для всех, кто спасался от внезапного холода зимних сумерек. Популярный ресторанчик был полон, но Джулия с Джеффри видели только друг друга и не замечали никого вокруг. Они сидели в отдельном уголке, отгороженном деревянной перегородкой, которая была испещрена инициалами юных влюбленных; их ноздри щекотал теплый аромат свежеиспеченного хлеба; их головы шли кругом от духоты ресторана и от того, что они были вместе.
– Так ты актер, – тихо проговорила Джулия.
Судя по ее тону, она была не очень-то уверена в этом. Девушка решила, что ее новый знакомец принадлежит к этой среде, потому что видела, как его снимали и как он говорил перед камерой. Может, он даже известный киноактер. Если бы у нее бывали деньги на кино, она бы точно знала это.
– Ты правда не знаешь, кто я? – ласково спросил Джеффри, не желая смущать ее. Он был доволен, что она не из числа его поклонниц.
– Нет, извини, пожалуйста. Я не знаю, кто ты.
– Последние четыре года я работал репортером на четвертом канале. Недавняя съемка была для меня последней в Сан-Франциско. В понедельник я начинаю работать в Лос-Анджелесе. А ты? Ты живешь здесь?
– Я живу в Беркли, – ответила она и, помолчав мгновение, добавила извиняющимся тоном: – Я не смотрю телевизор.
В крохотном домике в Беркли, где Джулия жила со своей тетей Дорин, был телевизор, но он стоял в спальне тетки, а потому был недоступен девушке.
«Итак, ты не смотришь телевизор и газет наверняка тоже не читаешь». За последние несколько недель все газеты Бей-Эреа поместили материалы о нем, не забыв упомянуть его отличную учебу в Стэнфорде, его головокружительную карьеру на четвертом канале, многочисленные награды за журналистскую деятельность, компанию, в которой он собирался работать в Лос-Анджелесе, и, разумеется, его высокое происхождение…
Джеффри Кэбот Лоуренс был богат. К своей древней родословной, богатствам и многочисленным привилегиям он, как и многие представители знати, относился легко. Джеффри нес на себе весь этот груз с непринужденной элегантностью, словно плащ, переброшенный через руку и прихваченный на случай дождя. Впрочем, внимательно присмотревшись к этому плащу, можно было заметить, что сшит он из лучшей ткани у первоклассного портного, так же как при ближайшем рассмотрении сам Джеффри демонстрировал прекрасные манеры, отменный вкус и любовь ко всему дорогому и редкому.
Его привлекательность, элегантность и стильность объяснялись легко: Джеффри был аристократом. И дело тут именно в происхождении, а не в деньгах. Несмотря на это, Джеффри сам зарабатывал себе на жизнь и не щеголял своей голубой кровью. Этот богач, баловень судьбы мог бы вообще жить в праздности, но он предпочел выбрать собственный путь и добиваться успеха собственными силами. Узнав обо всем этом, его наиболее преданные поклонники удвоили свои восторги.
Почти все жители Бей-Эреа, читающие газеты и смотрящие телевизор, знали все о Джеффри Лоуренсе.
20 
