очень нудно 
60 
– Патрик!
– Привет, Кейси! Как поживаете?
Она могла ничего не отвечать ему, потому что счастливая улыбка сама сказала все Патрику. Однако ему нужно было произносить какие-то слова, чтобы снова привыкнуть к ней. Все эти дни он думал о ней, но заставлял себя забыть Кейси, потому что она была такой милой и недосягаемой, а он не мог предложить ей ничего, кроме отчаянного желания быть вместе.
Да, он все время думал о Кейси и даже стал делать карандашные наброски, пытаясь запечатлеть невинное выражение ее лица, когда она впервые обернулась к нему. Патрик был талантливым художником. Он с легкостью воспроизводил увиденное, но, встретив ее, понял, что на этот раз талант изменил ему. Живая Кейси была еще красивее, еще милее, чем тот образ, который сложился в его воображении.
– Замечательно, Патрик.
– Я подумал, что, возможно, вы захотите посмотреть со мной на фейерверки?
– Разумеется. В клубе?
– Нет. На том же лугу.
– Мне очень хочется.
Они спустились по извилистой дорожке от коттеджа к пляжу, и Патрик вытащил из-под какого-то бревна сложенное одеяло.
– Вы сегодня без коня?
– Закат будет в первом акте, – улыбнулся Патрик. – Но я подумал, что вы, возможно, захотите посмотреть все шоу целиком.
– Да, конечно, – кивнула Кейси.
Они наблюдали за захватывающими дух природными фейерверками – заходящим солнцем, внезапно вспыхивающими на небе звездами, почти полной луной. А еще они слушали симфонию летней ночи – стрекотание кузнечиков, пение ночных птиц, нежный шелест кленовых листьев, которые будоражил легкий ветерок.
– Какое огромное пространство, – задумчиво прошептала Кейси, задрав голову и глядя в черную бездну ночного неба, мерцавшего мириадами звезд. – Когда я смотрю на небо, то кажусь себе такой маленькой, такой… незначительной. – «И мои слова кажутся мне незначительными».
– Да что ты? – незаметно для себя переходя на ты, удивился Патрик. – А я, напротив, считаю себя очень маленькой, но важной частичкой огромного целого.
– Ох, Патрик! Откуда в тебе эта мудрость?
– Вовсе я не мудрый, Кейси.
– Но кажется, ты знаешь, что важно, а что – нет.
– Серьезно?
– Да. – Робко улыбнувшись, Кейси тихо спросила: – А что для тебя самое важное на свете?
– Моя свобода, – без раздумий ответил Патрик.
«Свобода, – подумала Кейси. – Да, Патрик, ты мудр».
– Свобода…
– Свобода наблюдать за красотой неба и моря, скакать по белому песчаному пляжу и…
Патрик резко замолчал, потому что его разум, а может, и сердце напомнили ему о свободе, недостатка в которой он прежде не испытывал. У него были свои преимущества, о которых он просто не задумывался. Зато теперь Патрик осознал, как важна для него свобода – важнее всего на свете.
– И?..
Патрик не ответил. Он только заглянул в ее голубые глаза и ласково улыбнулся. «И свобода любить», – подумал он про себя.
Была уже полночь, они стояли у дверей коттеджа. Патрик поцеловал ее на прощание. Перед тем как сделать это, он, нахмурившись, чуть заколебался, словно не был уверен в том, что поступает правильно, хотя Кейси увидела в его глазах желание. Поцелуй был дружеским – он едва прикоснулся губами к ее губам, но сразу же его руки сами собой поднялись вверх, а пальцы стали ласкать шелковистые рыжие пряди.
«Не стоит так осторожничать со мной, – мелькнуло в голове у Кейси. – У меня большой опыт».
Но даже богатый опыт не помог ей подготовиться к тому блаженному трепету, который охватил ее тело при его прикосновении. По сути, опыт лишь научил ее быть осторожной. Кейси удавалось великолепно разыгрывать сцены обольщения и получать в награду сердца и страсти красивых и сильных мужчин. Богатые и знаменитые мужчины хотели Кейси, и она хотела их – до тех пор, пока они не притрагивались к ней. Кейси не испытывала удовольствия, когда они целовали ее, и, похоже, вообще теряла чувственность, когда они занимались с ней любовью. Это раздражало их, сердило ее, потому что они ждали от нее благодарности, когда их опытные руки делали все для того, чтобы она стонала от страсти. А Кейси ждала чего-то еще, ведь должно быть что-то большее? Даже по их глазам она видела, что они испытывали радость и удовлетворение, а она… у нее оставалось лишь ощущение собственной неполноценности и, что еще страшнее, боязнь того, что она холодна как лед.
Но с Патриком Кейси не чувствовала себя куском льда.
Он поцеловал ее, а потом она – его, и ей захотелось большего. Кейси жаждала выполнять молчаливые приказания его серо-зеленых глаз. Однако Патрик смотрел на нее, и в его глазах она прочла не только желание, но и… тревогу.
60 
