Последние отзывы

  77  

Большинство людей расслаблялись и болтали в объектив, радуясь, что можно выпустить нервную энергию, и не сознавая, что Эмили была молчаливым свидетелем. Но были и исключения. Эллисон разговаривала с Эмили, а не с камерой. Эллисон тепло улыбалась и расспрашивала Эмили о ней самой. О себе Эллисон не говорила, Уинтер тоже. Уинтер сидела терпеливо, без тени неудовольствия или нетерпения. Наконец, когда Эмили спросила, какими Уинтер видит свои портреты, она без лишних слов приняла позу, естественную и совершенную.

Элейн говорила беспрерывно, не переводя дыхания, на самые разные темы, включая свои отношения с Робом.

– Надеюсь, вы будете фотографировать на нашей свадьбе, Эмили. Я знаю, Роб захочет, чтобы это были вы. – Элейн нахмурилась и сказала в объектив: – Конечно, Роб еще не сделал мне предложения – официально, – но сделает. Свадьба, вероятно, будет в июне, в клубе.

Роб привык к красивым, уверенным, ослепительным женщинам, таким, как Элейн, напомнила себе Эмили, пока автобус двигался по бульвару Уилшир от Санта-Моники до Беверли-Хиллз. Роб даже не заметит аккуратных ногтей Эмили и ее более или менее элегантной одежды. Ногти и одежда были личными знаками мужества для Эмили, маленькими символами того, что ее жизнь стала лучше.

Эмили жила, делая свои прекрасные фотографии, и раз в неделю, если везло, встречалась с Робом. Она даже больше не думала о переезде в Париж! Было так важно оставаться здесь, делать прекрасные снимки и видеться с Робом, смотреть в его улыбающиеся синие глаза, слышать его мягкий голос, говорящий, как ему нравятся ее фотографии.

Прекрасное завершение рабочего дня, с улыбкой думал Роб, поджидая Эмили к назначенным четырем часам. Во встрече с ней не было абсолютно никакой необходимости. Она могла получать – и получала – все распоряжения через Фрэн. И Робу, безусловно, не требовалось объяснять Эмили, какого рода портреты ему нужны. Так он решил, но всегда просил Эмили отобрать фотографию, которая появится в журнале, и она всегда указывала на ту, которую он уже выбрал.

Эмили снимала самых очаровательных женщин мира без косметики, и они выглядели живее и красивее, чем всегда. Она ловила искорку смеха в глазах мужчин, которые никогда не улыбались, и выражение задумчивости на лицах всегда смеющихся мужчин. Ее удивительные портреты были проникновением – осторожным, мягким, уважительным – в сердце и душу.

У Роба не было никаких причин встречаться с Эмили… если не считать того, что ему этого хотелось.

И таким образом, Роб и Эмили встречались каждую неделю, если это было возможно. Они разговаривали о «Портрете» и ее фотографиях. Спокойные, серьезные, деловые беседы. Иногда Эмили Руссо улыбалась. Мягкая, милая улыбка Эмили была редкостью, но ее светло-серые глаза всегда были ясными. Роба разбирало любопытство в отношении наркотиков и того мужчины на гребне Санта-Моники. Однако в тот день, когда Эмили согласилась работать в «Портрете», Роб изменил маршрут своей пробежки, всячески избегая парка Санта-Моники.

– Роб? – В раскрытых дверях его кабинета появилась Эмили, слегка раскрасневшаяся, немного опоздавшая. – Прошу прощения. На дороге случилась авария.

– Ничего. Привет. Заходите.

– Я принесла фотографии Принса.

– О, отлично.

Роба так и подмывало сказать Эмили, что она может приходить и без всякого повода. Они могли бы просто поговорить, разве нет? Но Роб не был в этом уверен. Фотографии Эмили были поводом, но разговор никогда и не выходил за эти пределы. Может, без фотографий и сказать нечего будет.

Нечего сказать, но о многом порасспросить.

Кто ты, Эмили Руссо? Можно мне сделать твой портрет? Можно мне попытаться узнать, кто ты и почему ты такая, какая ты есть?

Роб восхитился фотографиями Принса, выбрал ту, которая понравилась ему больше других, и, когда с делами было покончено, сказал:

– Я обещал вам поездку в Париж.

– Это не… не важно.

– Я решил сделать портреты четырех ведущих модельеров Парижа – домов Лакруа, Шанель, Сен-Лоран, Диор. У вас хороший французский?

– Хороший.

– Значит, вы сможете быть моим переводчиком.

– Вы едете?

– Мы едем. Мне бы хотелось самому взять эти интервью, а вы при необходимости поможете мне. И разумеется, будете фотографировать.

– Когда?

– На третьей неделе января, если все устроится. У меня есть еще кое-какие обязательства, но третья неделя совершенно свободна. Я подумал, что вы захотите какое-то время побыть во Франции, может, взять отпуск? Но конечно, к середине февраля вы будете нужны мне здесь, к тому времени как академия объявит своих номинантов.

  77