75 
И тут же ехидный голос где-то внутри язвительно напомнил, что она, Гален, не может считать себя ни той, ни другой. Подумаешь, куклы и печенье на журнальном столе! Главной темой этого дня была смерть. Смерть!
И Гален оставила в покое заледеневший на террасе свадебный торт с его радужными надеждами, чтобы, обернувшись, встретить вежливый взгляд джентльмена… с пронзительным прищуром охотника.
— Но ведь вам нужно было поймать убийцу. — Гален увидела в его глазах что-то совершенно не имеющее отношения ни к надеждам, ни к радуге. — Вы уже знаете, кто он.
Он мог бы рассердиться на нее — этот человек-айсберг, непостижимый для других и все же позволивший ей увидеть правду. Но если это и случилось, то никак не проявилось внешне.
— Так точно, детектив Чандлер, теперь я знаю. Но для вашего же блага будет лучше, если вы не узнаете его имени до самого конца.
— Потому что я не умею врать, — сокрушенно пробормотала она. — И могу невольно выдать ему эту информацию.
— Нам необходимо схватить его с поличным. То есть до того, как совершится убийство, но уже после того, как он совершенно определенно продемонстрирует свои намерения. Так, чтобы не осталось никаких сомнений. Ни одна из косвенных улик, даже такая серьезная, как ваш сотовый телефон у него в кармане, не позволит доказать вину. И если убийца хотя бы заподозрит, что мы сидим у него на хвосте, то просто, согласно его бредовому сценарию, нырнет поглубже в пучину. Надолго — если не навсегда.
— Но я же ничего не знаю, лейтенант! Абсолютно.
— Вот и отлично.
Его легкая улыбка была потрясающе сексуальной и совершенно неотразимой, когда в одно неуловимое мгновение вдруг превратилась в страстную. Слишком откровенно страстную. Особенно в сочетании с отчаянным, обжигающим желанием, полыхнувшим во взгляде серых глаз. Гален застыла, словно заколдованная.
— Что с вами, Лукас?
Тонкий палец едва коснулся ее щеки — робкая, осторожная ласка. И жестокое сокровенное пламя.
— Без вас я тоже соскучился. Еще больше, чем без Барби.
— Правда?
— Правда. — Его палец запутался в рыжей пряди и нежным движением отвел волосы с ее лба. — Даже слишком.
— Слишком?.. — Это как с пристрастием к алкоголю? С попыткой сорвать оковы и сбежать от самого себя, погрузившись в мечты? Ах, если бы он скрылся вместе с ней, допустил бы ее в свои мечты!
— Слишком. — Его признание было полно страсти. Древней. Глубинной. Мужской. И снова заставило Гален обмереть от боли, потому что он вдруг убрал руку, оборвав ласку, потушив пожар и развеяв мечту. — Пожалуй, сегодня вечером неплохо будет обратиться к услугам Джин-Джорджа.
Ну конечно, такому джентльмену и радушному хозяину, как Лукас, ничего не стоит заказать поздний обед к себе в пентхаус, вместо того чтобы тащиться в ресторан по обледенелым улицам.
Гален ничего не ела целый день. Но сейчас ей было не до этого. Ее снедал голод иного рода, и он же придавал невиданную отвагу.
Она сама вернула его руку — а вместе с ней и жар, и мечту — к своему лицу.
— Скажи, чего ты хочешь, — ласково шепнул Лукас, погладив Гален по трепещущим губам.
— Тебя, — выдохнула она. — Я хочу тебя.
И он поцеловал ее — сперва робко, а потом все более жадно и требовательно, смелея от того, как она отвечала на поцелуй. С нетерпением и страстью. А еще с обещанием весны. И счастья. И с отчаянным желанием быть любимой и сделать счастливыми их обоих.
И только потом…
Лукас успел уловить ее тревогу прежде, чем она отстранилась. Он заглянул в сияющие весной и надеждой глаза и увидел в них страх.
— Гален! — осторожно держа в ладонях ее лицо — самое прекрасное, самое бесценное сокровище на свете, шепнул он.
— Что…
— Мы сделаем только то, что ты захочешь сама. Я сумею остановиться — даю тебе слово, — как только ты пожелаешь. В любой момент. — Лукас провел пальцем по ее губам, повлажневшим от его поцелуев. — Мы можем провести всю ночь, просто целуясь.
Гален недовольно нахмурилась. Она понимала, что он имеет в виду, но ей требовалось большее — так же как и ему. Она хотела не просто целоваться.
— Неужели?
— Конечно. — Его низкий хрипловатый смех обволакивал своей лаской.
Она упрямо встряхнула кудряшками.
— Меня беспокоит не это.
— Не это?
— Нет. — «Ведь я сама хотела ночи наедине с тобой! Невероятного сна наяву!» — Просто нам вроде как не полагается…
75 
