6 
Возникновение городов, рост товарного производства и тор-говли подтолкнули и техническую мысль гого времени. С XI века в Европе появляется и получает хождение хорошо из-iii'CTHoe нам слово инженер». Тогда оно, правда, означало не соисем то, что сейчас. 11|>оисходит оно от ла-мшекого слова, озна-чиницето врожденные способности, и, соот-пстстненно, им стали НИЗЫватй изобретаГелЬНЫХ; талантливых и просто умных лю
'М'п Такие «инженеры» ездили по городам и весям Европы и внедряли разнообразные технические новше-0ТВ8. Часто это были вовсе и не новшества, а просто ШЙытые достижения античности — водяное колесо и понимая мельница, строительные приспособления с блоками и шкивами. Большой заслугой средневековых Инженеров было изобретение шахтных печей в металлургии, позволивших значительно повысить количество м качество выпускаемого железа. Но, пожалуй, круп-п. мшим триумфом технологии XI века было изобретение и повсеместное внедрение горизонтального ткацкого станка с непрерывным циклом работы. По производительности этот станок в несколько раз превосходил старый вертикальный, и его применение сделало текстильную отрасль самой динамично развивающейся в тогдашней Европе.
Успехи товарного производства, некоторое улучшение качества жизни (которое, впрочем, не следует переоценивать), прекращение крупных взаимоистребительных войн заметно отразились и на демографической ситуации в западноевропейских странах. После нескольких столетий демографического спада, когда население не только не росло, но и постепенно сокращалось, в XI веке Европу ожидал настоящий демографический взрыв. За неполных сто лет, от 1000-го года до начала первого крестового похода, население европейских государств выросло, по разным оценкам, на 30-40% и к 1095 году достигло, по-видимому, тридцати пяти миллионов человек.
Следует, однако, сказать, что такой бурный рост численности жителей был для Европы не только благом. Ограниченная площадь пахотных земель, к тому же искусственно сдерживаемая жестокими законами об охоте, плодила все возраставшую армию крестьян, лишенных земли, а следовательно, и средств к существованию. И вот так, на фоне общего роста благосостояния (весьма, правда, относительного) появляются сотни тысяч, если не миллионы людей, либо прозябающих на положении бедных родственников, либо вынужденных идти в пожизненную кабалу к феодалу, либо просто уходящих нищенствовать по деревням и у ворот монастырей. В сами монастыри вход им был заказан, ибо поступление в монахи требовало немалого вступительного взноса. В конце концов, эта армия голодных оборванцев начала пугать даже всемогущую католическую церковь. Чтобы не допустить социального взрыва, угрожавшего и спокойной монастырской жизни, и замкам феодалов, нужно было предпринимать какие-то кардинальные действия. Именно это и стало в XI веке главной задачей католической церкви, по самой своей природе занимающей положение между народом и властью.
Глава 2. Католическая церковь и папство в X—XI веках
Серьезные изменения, происходившие в средневековом европейском обществе XI в., не обошли стороной и еще одну могучую силу того времени — христианскую церковь. XI век стал веком великой реформы церкви, временем, заложившим основы ее почти безграничной власти — если не над телами, то над душами европейцев. Но этот век был и веком Великого раскола единой Вселенской,(т., е. всемирной) церкви — окончательного разделения восточной и западной ветвей христианства. Таким образом, это столетие было для церкви во всех отношениях определяющим. Но прежде чем рассматривать те перемены, которые навсегда изменили лицо церкви, взглянем на то, что же представляла собой христианская церковь к уже известному нам рубежу — 1000-му году от Рождества Христова.
Надо признать, что ее положение в этот период никак нельзя было назвать блестящим. Бури, сотрясавшие Европу в предшествующую эпоху, не могли не отразиться и на состоянии церкви. Сильнейший удар но пей, как действительно вселенскому установлению, нанес распад империи Карла Великого — наследницы <л;жы Римской империи. К концу IX века этот распад стал окончательно свершившимся фактом. А вместе с Империей рухнуло и то, что складывалось веками — слипая имперская церковь — особый общественный институт, этакий симбиоз светской и духовной власти, который начал складываться еще при Константине Великом. Именно в это время западная церковь (в восточном христианстве происходили свои серьезные события, но о них сейчас речь не идет) вступает в период, который позже назвали «темным столетием». Глубокому упадку, поразившему церковь, в немалой степени способствовали и разрушительные набеги норманнов, арабов и венгров. Разрушение храмов, массовая гибель паствы и клира, неспособность церковных деятелей противопоставить что-либо этим смертоносным нашествиям — все это вызывало в обществе глубокое разочарование и в христианских идеалах, и в самой миссии церкви как общественного установления.
6 
