очень нудно 
96 
Как обычно, папские призывы воспламенили немалую часть священников и монахов. Среди этих пропагандистов крестового похода особенным пылом отличался Фульк из Нейи — «второе издание» Петра Пустынника. Его проповеди собирали тысячные толпы; вскоре пронесся слух, что он может исцелять и творить чудеса. Необразованный человек, но красноречивый фанатик, Фульк впоследствии утверждал, что из его рук приняли крест двести тысяч человек. Стоит, однако, отметить, что все эти сотни тысяч, если они и были, никакой роли в крестовом походе не сыграли, ибо простой народ, с особенной охотой шедший за Фульком, был просто-напросто отстранен от участия в нем.
Но в одном случае агитация Фулька из Нейи все же сработала в нужном направлении. Произошло это на рыцарском турнире в Экри осенью 1199 года. На турнир съехались многие владетельные сеньоры и сотни рыцарей. Прибывший сюда же Фульк попросил разрешения выступить перед блестящим обществом и имел огромный успех. Тибо, граф Шампанский, и Людовик, граф Блуаский и Шартрский, приняли крест из рук проповедника. Их пример оказался заразительным, особенно в Северной Франции. В феврале 1200 года к крестоносцам присоединился граф Балдуин Фландрский, а с ним и большинство его вассалов. С этого времени подготовка крестового похода перешла во вторую фазу — фазу необходимых технических решений.
Весь 1200 год прошел в совещаниях вождей похода. Военным предводителем был избран Тибо Шампанский — как первый принявший крест. С целью обеспечить доставку крестоносцев в Святую Землю, было отправлено посольство в Венецию и... этот выбор северофранцузских графов оказался роковым и для Святой Земли, и для судеб всего крестоносного движения. Венецианцы, для которых святые цели давно стали пустым звуком, заломили за перевозку крестоносного войска неслыханную цену — восемьдесят пять тысяч марок серебра (около двадцати тонн)*. Пиза и Генуя, которые могли бы стать альтернативой венецианцам, в это время сошлись во взаимной распре, и послы были вынуждены подписать драконовский договор.
Как бы то ни было, но с подписанием договора наступил решающий этап подготовки похода — время сбора денежных средств и необходимых военных и продовольственных припасов. Но в разгар этой подготовки неожиданно умирает совсем еще молодой (двадцать три года) Тибо Шампанский, и поход остается без руководителя. Для глубоко религиозной Европы это было уже слишком.
Два военных вождя — Генрих VI, а за ним граф Шампанский — умирают один за другим в самом расцвете сил. Большинство начинает считать, что над намеченным походом висит проклятие, он неугоден Богу. Вскоре от предложенной чести стать предводителем крестоносцев отказываются графы Эд Бургундский и Тибо
Выход был найден одним из послов в.,Венецию. Маршалу Шампани Жоффруа де Виллардуэну, будущему хронисту похода, удалось подыскать человека, достаточно авантюрного по складу характера, и в то же время пользующегося бесспорным авторитетом в католическом мире. Это был маркиз Бонифаций Монфер-ратский, брат прославленного Конрада Монферратс-кого — героя обороны Тира от Саладина, убитого ассасинами в миг его триумфа — Конрад был провозглашен королем Иерусалимским. Месть за брата, склонность к авантюрам, хорошая возможность разбогатеть — тот ли, другой повод, или все они вместе сыграли здесь роль, но Бонифаций Монферратский с радостью согласился возглавить «Христово воинство».
Выборы нового предводителя и сбор колоссальной по тем временам суммы для выплаты венецианцам сильно задержали начало паломничества. Лишь весной 1202 года пилигримы начали отправляться из своих земель. И здесь сразу возникли накладки. Значительная часть крестоносцев отказалась явиться на сбор в Венецию — либо не доверяя известным своей хитростью венецианцам, либо из желания сэкономить деньги. Конечно, сыграло свою роль и то, что среди крестоносных вождей не было по-настоящему авторитетной фигуры — в отличие от Второго и Третьего походов, где во главе войск стояли короли и императоры. Теперь же каждый барон или граф, не связанные вассальными отношениями, тянули одеяло на себя, не считая нужным подчиняться воинской дисциплине. Результат оказался весьма плачевным — к августу 1202 года в Венеции собралась только третья часть тех сил, которые должны были участвовать в походе. Вместо тридцати пяти тысяч, которых венецианцы обязывались перевезти по договору, на острове Л идо под Венецией сошлось от одиннадцати до девятнадцати тысяч человек. Между тем Венеция потребовала выплаты всей огромной суммы, хотя теперь такое количество кораблей было уже не нужным. Естественно, всю сумму собрать не удалось: таких денег у этой относительно небольшой части войска просто не было. Дважды объявлялся сбор средств, и все же тридцати четырех тысяч марок не хватило. И тогда венецианцы предложили «выход» из положеВ качестве компенсации за недостающую сумму крестоносцам предлагалось принять участие в походе на город За-двр — крупный порт на Адриатическом море, который уже давцо являлся торго-иым конкурентом Венеции. Существовала, правда, одна маленькая неувязка — Задар был христианским городом, и война с ним никак не соотносилась с борьбой за веру. Но венецианский дож* Энрико Дандоло, фактически, взял крестоносных вождей за горло. Ведь огромная сумма —. более м'мтидесяти тысяч марок — была уже выплачена, и венецианцы отнюдь не собирались ее возвращать не можете выполнить условия договора, — заявил Дандоло крестоносцам, — мы, в таком случае, можем умыть руки». Крестовый поход оказался на грани полного краха. Более того, у воинствующих паломни-кои элементарно не было средств на пропитание, а венецианцы ни в коей мере не собирались кормить их бесплатно. Запертые на острове Лидо, как в тюрьме, под угрозой голодной смерти, «Христовы воины» были вынуждены согласиться на венецианские предложения. И в октябре 1202 года гигантский флот из двухсот двенадцати судов отплыл к Задару.
96 
