Лёгкий, ненавязчивый романчик 
104 
Валя действительно успокоилась. Сначала она просто запретила себе думать о том, что происходит, отогнала от себя хандру и апатию. Несколько попыток выйти на откровенный разговор с Вадимом ни к чему не привели. Они только обострили обстановку, и Валя решила ждать, ждать и наблюдать. Еще одним обстоятельством, радовавшим ее, стало то, что Вадим перестал отдаляться от нее. Снова разговоры по вечерам о прошедшем дне, обмен впечатлениями, отсутствие напряженности. Белов умело играл свою роль. Он привык к своему двойственному положению и перестал терзаться вопросами морали. Он искренне не хотел терять жену, сына и при этом не мог отказать себе в удовольствии проводить время с Алисой. Вадим сумел за несколько месяцев естественно вести себя дома после бурной встречи с любовницей и страстно обнимать Алису на утро после жаркой ночи с женой. Валя снова почувствовала себя счастливой. Даже в их близости появилось что-то более трогательное, нежное, чего не было раньше. Последним звеном, укрепившим уверенность Вали, что пожар миновал и нет даже тлеющих искр, стала годовщина их свадьбы.
Двадцать четвертое февраля она ждала с замиранием сердца. Накануне она поздравляла своих домашних с мужским праздником, дарила подарки Вадиму, Димке, Петру Петровичу. Все были в приподнятом настроении. Собрались у родителей Вадима вечером за их большим круглым столом. Валя оглядывала сидящих вокруг и вдруг поймала себя на мысли, что готова на все, чтобы не потерять их, таких близких, любимых, дорогих. Ей так важно ощущать себя в одном ряду с ними, ведь, кроме них, у нее никого больше нет. Вероника Сергеевна тоже была приглашена к Беловым, потому что обязательно хотела преподнести свои подарки, которые давно и тщательно выбирала, да и просто потому, что с некоторых пор сдружилась с Галиной Матвеевной. Вероника Сергеевна не могла отказаться от повода еще раз почувствовать себя в кругу обретенной семьи. Это обстоятельство радовало Валю, потому что давало уверенность в том, что бабушке есть с кем общаться, и она не ждет встреч только со своей внучкой. Одиночество больше не было спутником Маковецкой, она снова ощущала себя частью большого целого. Валя переводила взгляд с одного лица на другое, понимая, что все сидящие за столом навсегда вошли в ее жизнь, как бы она дальше не сложилась. Она так не хотела терять все это.
За столом они пробыли недолго, потому что Димка вдруг раскапризничался, и никому не удавалось его успокоить. Вадим вышел с ним в другую комнату, но вскоре заглянул, давая понять, что им пора уходить.
– Детский сад не всегда учит тому, чему хотелось бы, – извиняясь, сказала Валя.
– У работающих родителей выбор небольшой, – заметила Галина Матвеевна. – Сейчас становится модным иметь неработающую маму, и тогда вопрос садика отпадает автоматически.
– Кто сможет лучше чему-либо научить, как не мама, – сказал Петр Петрович, на что Вероника Сергеевна поспешила возразить:
– Не скажите, Петр Петрович, это совершенно разные маленькие человечки: домашние и садиковские. И я бы не спешила с ответом, кто из них более приспособлен к жизни.
Наверное, после их ухода оживленный спор продолжался. По крайней мере, Вале казалось, что так оно и есть. Для себя она не могла решить, что бы предпочла, имея выбор: работу или ведение домашнего хозяйства. Одно знала – домашняя работа и заботы о Димке не стали бы для нее каторгой. Напротив, появилось бы столько свободного времени, которое она бы нашла, чем занять. Конечно, Валя думала о своем увлечении, о красках, оживающих на ее рисунках в виде пушистых облаков или тяжелых туч, о возможности больше гулять с Димкой, взяв с собой фотоаппарат. Вадим заметил ее задумчивый вид, дорога прошла в молчании, и спросил, как только такси отъехало от подъезда:
– Где ты витаешь?
– Так, представила, что я не спешу каждый день на работу, не бегу сломя голову по вечерам в садик за Димкой. Подумала, что у меня появилось бы столько свободного времени.
– Кажется, ты говорила, что любишь свою работу? – открывая дверь, заметил Вадим.
– Я не отказываюсь. Только я остановилась в своем развитии, если говорить о работе. Записывать под диктовку рекомендации врача и отвечать за карточки пациентов, поливать цветы и вытирать пыль с подоконника – это слишком мало для меня. Ты не подумай, что я хочу тебя в чем-то упрекнуть. Моя жизнь сложилась, я не могу жаловаться. Семья для меня превыше всех моих амбиций.
104 
