Лёгкий, ненавязчивый романчик 
99 
– Интересно, – Марина напряглась, как струна. Ее нервы, такие напряженные в последнее время, едва выдерживали этот важный разговор. – Как он это сделал?
– Он так и не произнес этой простой фразы! Он туманно высказался о том, что я нахожусь в плену иллюзий и для меня гораздо легче поверить словам, чем разуму. Он кричал, что мне никто не нужен. Мне?!
– Интересно, – снова произнесла Марина. Для нее стало ясно, что Алиса продолжает находиться в неведении относительно семьи Вадима, а он как может отодвигает этот момент познания истины. – На что тебя натолкнула его реакция?
– Он накричал на меня. Этого я вообще не могу понять. Он всегда был предельно вежлив, спокоен. Иногда мне казалось, что он вообще не может выйти из себя. Улыбка не сходила с его лица, когда мы мило болтали о каких-то мелочах.
– О мелочах, говоришь? А вы когда-нибудь говорили о серьезном? Например, о планах на будущее. Что тогда происходило с его лицом? – Марина в этот момент решила, что сегодня же расскажет Алисе все. Нужно сделать это, пока подруга не приросла к этому голубоглазому, бессердечному созданию всем сердцем, всей кожей, каждой клеточкой своего тела. К тому же их отношения могут привести к закономерному явлению: Алиса почувствует бремя сладкой страсти под сердцем. Чтобы найти в себе силы открыть обман, Марине нужно было окончательно убедиться, что подруга готова к этому. Но как понять это? Она всматривалась в расстроенное лицо Алисы и мысленно подбирала слова, чтобы коротко обо всем рассказать.
– Ты не слушаешь меня, – без обиды в голосе заметила Алиса.
– Тебе показалось. Я как всегда очень внимательно слушаю твой рассказ. Только теперь я не хочу остаться безмолвной. Если я не ошибаюсь, ты пришла не только затем, чтобы высказаться. Ты хочешь услышать мое мнение?
– Да, дорогая, очень хочу. Я пыталась разобраться в причинах твоего неприятия Вадима и не находила ответа. В голову лезло только то, что ты просто ревнуешь. Но со временем стало ясно – я ошибаюсь. Ты не можешь через что-то переступить, через что-то, не замеченное мною. Я ведь влюблена, а ты все видишь со стороны объективно.
– И сейчас я не знаю, что было бы лучше для меня: однажды увидеть или не видеть вовсе, – потирая виски, сказала Марина.
– Ты говоришь загадками.
– Ты возненавидишь меня.
– Да ты что?! – Алиса подошла к Марине и присела рядом с ней, положив руки ей на колени. – Милая моя, я знаю, что ты никогда не причинишь мне зла. Ты любишь меня искренно и небезответно. Я тоже не представляю свою жизнь без такой подруги, как ты.
– Ты делала это, пока мы были в ссоре.
– Мы не будем вспоминать об этом, если ты действительно меня простила. – В глазах Алисы появилась мольба. – Не заставляй меня снова переживать стыд.
– Не буду, но то, что я тебе скажу, покажется тебе страшным. Я давно мучаюсь оттого, что скрываю правду. Последний раз спрашиваю тебя, ты хочешь ее знать?
– Да, всем сердцем.
– А если она разобьет тебе сердце?
– Все равно. Будь что будет. Говори, прошу тебя.
– Лялька, сначала я скажу, что ты самая лучшая. Кто тогда достоин счастья, если не ты? Но ты не там его ищешь. – Марина набрала побольше воздуха и сказала на одном дыхании: – Твой Вадим женат.
Марина почувствовала, как руки Алисы медленно соскользнули с ее колен, а сама она села на холодный пол. Карие глаза ее превратились в два горящих уголька, прожигающих насквозь все, на чем они останавливались. Невозможно было созерцать это молчаливое страдание, когда слова бессильны передать душевную пустоту, трагедию разочарования. Алиса прижала колени к груди, обняв их. Волосы в беспорядке рассыпались, склонив голову, девушка спрятала во вьющихся прядях лицо. Оно горело, словно только что она получила пощечину и не одну. Словно хлестали ее по щекам, стараясь выбить остатки самоуважения, гордости, любви к себе. Она все крепче прижимала колени к груди, боясь поднять лицо.
Теперь все постепенно становилось на свои места. Стали понятны редкие встречи, отодвигание на неопределенный срок визита в дом Вадима, невнятные рассказы о натянутых отношениях с родителями, молчаливые ласки, лишенные банальных «люблю». Ни разу за время их встреч Вадим не сказал ни слова о том, что будет потом. Он жил настоящим, не заботясь о том, что в один прекрасный день обман раскроется. Как же он мог так поступить с ней, ведь он наверняка чувствовал, что ее отношение к нему выходит за рамки обычного желания удовлетворять свои природные потребности. Она была готова умереть за него, а оказалось, что ему совершенно не нужны ее жертвы. Ему ничего от нее не нужно кроме периодической встряски, эмоционального подъема, сознания подчинения и обладания.
99 
