Лёгкий, ненавязчивый романчик 
55 
Марина провела небольшую экскурсию по квартире. Она была недолгой, потому что кроме коридора и служб здесь была лишь небольшая комната и кухня. Девушка была рада тому, что всегда наводила порядок, независимо от того, ждала она гостей или нет. Они приходили к ней редко, как при жизни с матерью, так и после ее смерти.
Последний раз это случилось на день рождения Марины. Она решила позволить себе пригласить в дом людей, чтобы разделить с ними событие, которое очень часто оставалось незамеченным, забытым родной матерью. Три девчонки из ее группы, с которыми она не дружила, но поддерживала более близкие отношения, чем с остальными, с удовольствием приняли тогда ее приглашение. Марина слыла на курсе этакой «вещью в себе», и девчонок просто одолевало любопытство увидеть, как она живет. Они остались довольны гостеприимной хозяйкой, которая суетилась вокруг них. Единственное, что не вязалось с общей обстановкой простоты и неприхотливости, – это восседавшая на почетном месте за столом высокая рыжеволосая девушка, одетая богато и со вкусом. Она явно выделялась на фоне остальных приглашенных, и именно ей Марина уделяла больше внимания. Девчонки и не думали обижаться, они просто задались вопросом: что может связывать эту яркую девицу по имени Алиса и Марину? Из разговоров к концу вечеринки они поняли, что это – подруги детства. Только жизнь у них складывалась по принципу притяжения противоположностей: благополучие одной уравнивалось полунищенским, тяжелым существованием другой. В любом случае, к Марине на курсе стали относиться менее настороженно. Кажется, она и решилась затеять скромное празднование, чтобы добиться именно такого результата.
Теперь ее гостем был Тимур. Это было ей в новинку – принимать молодого человека, один на один поздно вечером. Сжимаясь от внутреннего напряжения, она как могла делала беззаботный вид и суетилась на кухне, поставив чайник и делая бутерброды с колбасой. Она очень хотела есть. Украдкой девушка отрезала маленькие кусочки аппетитно пахнущей вареной колбасы и торопливо засовывала себе в рот, пока Тимур сидел в комнате и листал единственный старый журнал «Работница».
– Готово, к столу, – позвала она, и Тимур стразу появился в дверном проеме. Ей показалось, что даже слишком быстро, как будто стоял и подглядывал за нею. Марина покраснела и рукой сделала жест, приглашая гостя присесть на одну из двух табуреток.
– Спасибо. – Тимур сел поближе к плите. Марина не стала выключать газ, потому что воздух на кухне был прохладным из-за оставленной ею с утра приоткрытой форточки.
– Ты с сахаром или с вареньем?
– С сахаром и с вареньем, – улыбнулся Тимур. – А из чего варенье?
– Из абрикосов. Я сама варила.
– Ты умеешь на все найти время. – Эта короткая похвала значила для девушки больше, чем любые долгие перечисления ее достоинств. Именно этим любила заниматься Лялька, чтобы показать подруге, как много в той хорошего и необыкновенного. От Ляльки Марина отмахивалась, а слова Тимура готова была записать на магнитофонную пленку и слушать, как музыку. – Ты не умеешь только одного.
– Интересно, чего? – потупив взгляд, спросила Марина.
– Ответ очевиден – любить. – Тимур отхлебнул глоток обжигающего чая. – Не подумай, что я хочу тебя обидеть. Насколько я понял, ты не росла в окружении любви. Обычно от детства остается столько приятных сердцу воспоминаний, а у тебя они есть?
Тимур не ожидал такой реакции: Марина вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Заплакала громко, навзрыд, словно забыв о том, что не одна, и не украсят ее лицо красные, подпухшие глаза и сопливый нос. Она монотонно раскачивалась, стараясь прогнать мгновенно всплывшие в сознании мамины «уродина», «ярмо», «петля на шее» – это все относилось к ней, нежеланному, нелюбимому дитяте…
Тимур подскочил к ней, пытаясь отнять ее ладони от лица. Марина крепко прижимала их, продолжая голосить. Тогда юноша стал на колени, крепко обнял маленькое, хрупкое тело девушки и она вмиг затихла. Только всхлипывала и вздрагивала, пытаясь прийти в себя.
– Прости, прости меня, Марина, – целуя ее в макушку, повторял Тимур. Он испугался, не на шутку испугался за нее. Только представил, сколько болезненных воспоминаний пробудил один его неосторожный вопрос. «Я совсем не знаю ее, совсем не знаю.
Одному Богу известно, что она пережила». – Успокойся, прошу тебя. Не надо о прошлом. Прости. Я никогда не обижу тебя и никому не дам в обиду, слышишь?
55 
