33 
Демократическая империя всегда постулирует, что ее диктат — это диктат комиссарского типа, то есть такой, за который несет ответственность весь народ, сама система, выбранные депутаты, а не отдельный человек. Я ваш наемный служащий, — говорит президент номенклатуре с выражением Ивана Грозного, удаляющегося в Александровскую слободу, — вы просите меня начать войну в Чечне или Ираке — извольте, сделаю. Но делаю это не своею волей, но токмо волею пославшей меня номенклатуры. Это верно, но не вполне.
С властью в демократической империи устроено примерно так же хитро, как с налогами. Миллионер открывает оффшорную компанию, эта компания имеет легальный бизнес в другой стране и назначает президентом того самого бизнесмена, который учредил оффшорную компанию. Этот бизнесмен является наемным работником сам у себя, себе платит налоги и неуязвим для правосудия. Так же происходит и с властью в демократической империи: президент распоряжается жизнью мелкого человека, но не по своей охоте, а как делегированный на эту должность номенклатурой, в то время как номенклатура выбрана народом, а президент является отцом нации и руководит выборами в номенклатуру. То есть фактически власть сама выбирает себя и подотчетна только себе.
Идеальное состояние — это такое родство маленького человека с Империей, когда Империи выгодно, чтобы человек качал нефть, а маленький человек благодарен Империи за то, что у него есть возможность эту нефть качать. Поскольку все происходит по закону — роптать нет причин.
Диктатура комиссарского типа существовала в Советской России, во времена Кромвеля (он был наделен неограниченной властью протектора, но это сделал Долгий парламент), в античных государствах, она же существует и сейчас. Ответственность не несет никто — лишь природа вещей. Когда говорится, что альтернативы президенту нет, это чистая правда — пройдите весь круг выборов заново, и вы выберете того же самого человека, поскольку выбирает система, отрегулированная номенклатурой.
Интереснее всего в данном случае судьба либеральной мысли. Когда пьяный самодур расстрелял законно избранный парламент из пушек в 1993 году, он был поддержан именно либералами — его произвол олицетворял мироуправляющий порядок, который был принят столь поспешно, что миростроительная демократия народных депутатов не успела оценить серьезность события. Либерал четко развел в своем сознании эти вещи. Народ, требующий прав, бритые молодые люди с палками и плакатами, — это российский хаос, а не подлинная демократия. А вот танки, стреляющие в парламент, — это демократический порядок, пусть горькое, но лекарство от хаоса.
Еще более тонкий случай — война в Чечне. Здесь либералу пришлось потрудиться. С одной стороны, с точки зрения демократического порядка Империи — мятежников надо давить. С другой, с точки зрения большой Империи, мировой западной цивилизации, куда хорошо бы вписаться, — бандитов давить не рекомендуется: они борцы за свободу. Большой империи в данном случае невыгодно лишать жизни борцов за свободу. Шаткость условий задачи привела к разброду во мнениях среди интеллигенции.
Решение пришло постепенно: теперь принято считать, что условием вхождения в Большую Империю Мировой Цивилизации будет создание Империи Российской, преодолевающей хаос своего населения. Мнится, что российская империя будет хранительницей прав — на деле она будет хранительницей порядка распределения, как это и было всегда. Право быть учтенным при раздаче отнюдь не означает равной доли — прямо наоборот. Каскадная система распределения привилегий, каскадная система морали есть не что иное, как принцип наместничества, но либералами принцип наместничества принимается сегодня за условие свободы. И выбор Империи рассматривается как идейный выбор России.
На самом деле империю в России выбирают всегда как условие выживания. Чтобы государство могло торговать, и товар принимали на международном рынке, чтобы номенклатура могла жить за счет народа, чтобы центр был обеспечен протяженностью окраин, должна функционировать империя, которую боятся. Что-то требуется делать с огромным населением — ставить его у помпы, переселять в Сибирь (как делал Столыпин), использовать как пушечное мясо. Самая неприятная проблема для власти — это народ. Хуже всего это население не учесть: тогда количество нетрудоустроенных образует критическую массу, из этой массы будет вырабатываться «миростроительная» демократия. Эта масса рано или поздно заявит о своих требованиях — требованиях революционных, не нужных порядку.
33 
