очень нудно 
38 
Ему не нравится?! — мысленно возмутилась Розлин. Когда они успели поменяться ролями? Она поймала себя на мысли, что готова уже извиняться. Но за что? Каков нахал! Кто дал ему право рассуждать с позиций морального превосходства? Она содрогнулась от возмущения.
— Меня просто в дрожь бросает от мысли, что я могу вызвать твое высочайшее неодобрение! — заверила она с театральным ужасом.
— Я это заметил.
Черт побери, неужели он ничего не упускает? Розлин метнула на Стюарта сердитый взгляд и прошипела:
— Не смей надо мной смеяться, Стюарт Роули!
— Итак, ты только что живописно изобразила меня в образе недоумка, воображающего себя сексуальным гигантом. Теперь мой ход… если, конечно, мы собираемся обмениваться оскорблениями по принципу «око за око».
Розлин покраснела.
— Я этого не говорила. — Стюарт так все повернул, что ей стало трудно сохранять воинственный вид. — Кроме того, разве не все мужчины за бутылкой пива обсуждают с друзьями свои сексуальные подвиги? Должно быть, обуза в виде жены мешает им развернуться в полную силу.
От мысли, что Стюарт может обсуждать ее с приятелями, как очередное завоевание, Розлин захотелось топнуть ногой.
— Мешает развернуться? — переспросил Стюарт. — О чем это ты толкуешь, черт возьми?
— Линда говорила, что она считала меня твоей подругой детства.
Хмурые складки вокруг губ Стюарта уступили место усмешке, которую он, однако, быстро стер с лица.
— А я и не собираюсь отказываться от утверждения, что ты мой лучший друг. — При этих словах Розлин довольно громко шмыгнула носом, и Стюарт, достав из кармана носовой платок, протянул его ей. — Вот Линда и подумала…
— Но мужчины не женятся на своих лучших друзьях, — мрачно пробормотала она.
— Если те тоже мужчины, то да, — снова усмехнулся Стюарт.
— Дело не в этом. — Розлин почувствовала, что у нее разрывается сердце. — А в любви и сексуальной гармонии. Было бы несправедливо требовать от нас обоих…
— Так ты собиралась найти любовь и сексуальную гармонию здесь, у Кевина? — презрительно перебил ее Стюарт.
— Я не собираюсь за него замуж, — возразила она.
— И очень хорошо.
Стюарт, прищурившись, глубоко засунул руки в карманы брюк цвета хаки, и это движение привлекло внимание Розлин к его узким бедрам и длинным ногам.
Наверное, это судьба наказывает меня за презрительное отношение к женщинам, которые таяли от одного его взгляда, думала она, борясь с острейшим желанием броситься к нему в объятия.
— Я этого и не хочу. — Она с вызовом подняла голову и смело встретила его взгляд.
— Ты говорила, что хочешь выйти за меня.
Господи, ну почему у него такая феноменальная память!
— Я говорила, — Розлин старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и рассудительно, — что выйти — это было бы проще.
— Вот уж не подумал бы, что легко быть замужем за мужчиной, который готов переспать со всеми женщинами Западного полушария.
— Зачем же ограничиваться одним полушарием? — едко бросила Розлин, чувствуя, что ее медленно, но верно загоняют в угол.
— Безмерно польщен твоим высоким мнением о моих сексуальных аппетитах, но, думаю, ты пока еще не можешь судить об этом абсолютно объективно.
— Как прикажешь тебя понимать?
Господи, молилась она, дай мне сохранить хоть остатки гордости!
— А так, что несмотря на твои намеки на отсутствие между нами сексуальной гармонии, — медленно проговорил Стюарт, — последние две недели, которые мы провели вместе, выдались очень жаркими.
— Жаркими? — тупо переспросила Розлин. От облегчения она даже ослабела. В кои-то веки Стюарт не увидел того, что лежало на самой поверхности. — Неужели обязательно говорить непристойности?
Стюарт расхохотался.
— Ну, сладкая моя, если, по-твоему, выражение «жаркие» неприличное слово…
— Я вовсе не твоя сладкая!
— Согласен, в тебе есть горчинка, но мне это очень даже нравится.
— А мне вовсе не нравятся твои гнусные намеки! — из последних сил сопротивлялась она.
— Интересно, сие неодобрение распространяется и на секс со мной? Хочешь сказать, что ты не наслаждалась временем, которое мы провели вместе?
— Насколько я понимаю, ты имеешь в виду время, проведенное в постели? — Она без особого успеха попыталась придать своему голосу презрительный оттенок.
— Лично я определенно наслаждался им, — кивнул Стюарт.
38 
