очень нудно 
55 
– Это из-за меня, все из-за меня! – с досадой сказала Нина.
– Ни в коем случае, – горячо возразил Геннадий. Он улыбнулся и поцеловал Нину в щеку. Не мог же он сказать: «Не переживай, дорогая. У меня это уже давно. И с каждым разом мне становится все хуже». Вслух он добавил: – Я – живой человек и имею право немного поболеть.
– Мне больше нравится, когда ты говоришь о других правах, – заметила Нина.
– Завтра все пройдет. Я прилягу.
– А я пока посмотрю телевизор в гостиной.
– Хорошо, девочка. Спокойной ночи.
Нина вернулась в гостиную, села перед телевизором, но включать его не стала. Она посмотрела на свои руки и увидела, что они дрожат. Внутреннее напряжение сотрясало все тело мелкой, не поддающейся контролю дрожью, испугавшей Нину. Вообще сегодняшний вечер был перенасыщен неприятными разговорами и впечатлениями. Почему это должно было произойти именно сегодня? Нина повернула голову в сторону черного дверного проема спальни – там было тоже тихо. Первый раз они так проводили остаток дня. Нина усмехнулась. Ей стало жаль Геннадия. Он действительно плохо выглядел: «Довела, красивая», – подумала она. Но сразу отогнала эту обвинительную мысль. Соболев не мальчик, а болезни становятся обязательным атрибутом возраста. Ему почти пятьдесят – все-таки разница огромная. Если не думать о ней, то все кажется нормальным. Но стоит заглянуть лет на пять-шесть вперед, о-о… Нина заерзала в кресле. Почему она решила, что за эти пять лет не произойдет что-то, что изменит ее жизнь? Соболев – это прекрасно, но вокруг столько мужчин, бросающих на нее многозначительные взгляды. И они намного моложе Геннадия. Все это время Нина автоматически вычеркивала их из своей жизни, потому что боялась потерять расположение Геннадия. Она не могла легкомысленно давать ему даже повода для ревности, всячески подчеркивая, что для нее существует только он, единственный и неповторимый.
Поначалу это было банальной лестью из-за боязни оказаться ни с чем. Потом переросло в нечто более серьезное, сердечное, наподобие привязанности и благодарности за беззаботную жизнь. А в последнее время, задавая себе вопрос: «Смогла бы она прожить без Геннадия?» – Нина сжималась, теряла всю свою природную рассудительность, впадая в панику. Она не мыслила своего существования без Соболева. Нина улыбнулась – какая красивая фамилия, не хуже, чем у нее. Соболева Нина Михайловна! Здорово звучит, как песня. Нина снова прислушалась к тишине – тревожно как-то на сердце. И стучит оно с перерывами, то быстро, то медленнее, сбивая ритм дыхания, словно предчувствует что-то плохое. Что?
Нина поднялась, осторожно включила свет в прихожей и потихоньку заглянула в спальню: Геннадий спал, укрывшись одеялом до подбородка. Сон его был не глубоким. Мышцы лица еще не окончательно расслабились. Нина нахмурилась: кажется, ему действительно было очень плохо. Бледность и измученный вид Геннадия не сулили ничего хорошего. Нина присела на кровать, потом осторожно легла, обняв его одной рукой. Геннадий что-то пробормотал во сне и тихо застонал.
«Завтра же нужно к врачу! – Нина почувствовала сострадание к его боли, чуть не заплакала. – Завтра же, без разговоров… Бедный Гена, что это с ним?»
По настоянию Нины Геннадий обратился к врачу. Оказалось, что за один день ничего толком узнать нельзя. Это разозлило Соболева. Вернувшись в машину, где его ждала Нина, он жадно закурил.
– Медицина двадцать первого века называется! – возмущался он, обращаясь к Нине, словно она была виновата в том, что он не узнал диагноза. – Такого количества анализов я за всю жизнь не сдам. Ты посмотри, сколько направлений!
– Ну что ты возмущаешься? Один раз за всю жизнь можно обследоваться? Удели себе внимание, наплюй на работу, дела, на меня, на все. Речь идет о здоровье, неужели я должна говорить тебе такие избитые вещи, что без него никакие деньги не понадобятся? Ничто не будет нужно, если внутри тебя что-то разъедает.
– Все равно это несправедливо – столько времени тратить на сидение в очередях, сдавая анализы. В этом плане восточные лекари – волшебники: по пульсу определяют все болезни и с ходу назначают лечение. Вот это да! – не унимался Соболев.
– Мы не в Китае, значит, придется довольствоваться тем, что имеем.
– Я пошел у тебя на поводу, – садясь за руль, произнес Геннадий.
– Спасибо тебе за это большое, – засмеялась Нина. – Неужели ты собирался и дальше корчиться от боли? Наверняка ты скрываешь, что это у тебя не первый раз, не первый день. Ты как ребенок, честное слово.
55 
