Лёгкий, ненавязчивый романчик 
75 
– Только что ты был со мной, а сейчас снова куда-то исчез!
– Не преувеличивай. Я рядом.
– Ну и черт с тобой! – в сердцах бросила Альбина.
– Его помощь мне не помешала бы, Алька! Как думаешь?
– Не ерунди.
– Я серьезно.
Периодически Шахов любил показать себя этаким безбожником. У него всегда были крайности: от следования церковным канонам, соблюдения поста до откровенного прославления дьявола и жажды чертовщины. Грешил словно понарошку. Себе он разрешал все и легко находил оправдание собственным слабостям. Думал, она не знала обо всех его похождениях? Знала, но, как умная женщина, не делала из этого трагедии. Альбина всегда была практичной. Пораскинула мозгами и решила делать вид, что все в порядке. Она принимала Шахова всего, вместе с противоречиями, недостатками. Разделяла все его увлечения, взгляды. Так и вдруг обострившаяся религиозность Шахова была воспринята Альбиной как должное.
Дмитрий искал отдушину. Он не мог заниматься чем-то просто так, только масштабно, как обычно. Поэтому изучал историю религий, количество литературы, перелопаченной им на эту тему, впечатлило Альбину. В очередной раз она поняла, что Шахов – вещь в себе. Никому не известен его потенциал. В его плотном графике появились новые пункты. Он стал при первой же возможности захаживать в церковь, оставлять подаяния, с рвением выполняя обряд четырех свечей.
О, это отдельная история. Альбина, словно завороженная монотонным мельканием дворников, вспоминала о том, как Шахов и ее научил этому мощному энергетическому действу.
– Главное, – объяснял он, – прислушиваться к себе и не переусердствовать. Да, и не очень часто прибегай к нему. Пару раз в год будет достаточно. Попробуй, расскажешь, что почувствовала.
Когда Альбина попробовала, результат удивил ее. Заехала в церковь просто потому, что та оказалась по пути. Золотые купола плыли в знойной рыхлости воздуха, и Шахова вспомнила, что в бардачке лежит косынка. Это Дима посоветовал: так она сможет войти в храм, как только почувствует, что готова. Убрав салфеткой помаду с губ, Альбина решила, что время пришло. На душе было паршиво, ссоры с Дмитрием становились все чаще. Просить прощения не хотелось ни ей, ни ему, потому что оба считали себя правыми. После работы каждый искал повод, чтобы задержаться, благо, с таким размахом бизнеса, как у Шахова, ему это было сделать легко. Альбина старалась не отставать в изобретательности и упорно преодолевала «трудности» своего развивающегося бизнеса.
Когда Альбина пыталась разобраться в причинах столь резкого охлаждения в их отношениях, она видела только одну причину. Откровенность Шахова, так редко проявляющаяся, в данном случае сыграла роковую роль для их брака. Его признание о желании прославиться на писательской ниве – вот камень преткновения. Все равно, как если бы она вдруг размечталась о карьере балерины, настаивая, что у нее все получится. Ее насмешки доводили Дмитрия до исступления. Она то обещала себе сдерживаться, то снова обрушивалась на него с колющей иронией. Тогда Альбина еще не могла поверить в серьезность угроз Шахова. Он вдруг заговорил о полном непонимании и разводе, как единственном выходе из сложившейся ситуации. Альбина насторожилась. Ей казалось, муж шантажирует ее, пытается таким образом заставить изменить свое мнение.
Одним словом, настал момент, когда переступить порог храма стало жизненно-важным. Ей было нужно почувствовать атмосферу благоденствия и чистоты, о которой говорил Шахов. Альбина хотела сравнить свои ощущения с восприятием этого совершенно другого, словно параллельного мира.
Неловко повязав платок под подбородком, Альбина мельком взглянула на себя в зеркало. Темные круги под глазами – никуда не годится. Давно пора за советом к Богу. Сама, что ли, додуматься не могла? Обязательно нужно было благословление Шахова получить? Как бы там ни было, Альбина вошла в церковь, трижды осенила себя крестным знаменем и подошла к окошку, чтобы купить свечи.
– Мне четыре штуки.
– Какие давать – маленькие, побольше? – старушка нелюбезно посмотрела на нее поверх очков.
– Средние давайте.
Пробормотав что-то себе под нос, старушка сунула в узкий проем окошка желтоватые свечи. Сжав их в руке, Альбина направилась к поминальному месту. Здесь поминали всех, кого нет в этом мире. Шахова мысленно сказала, что помнит всех, и одними губами произнесла «царствие небесное». Комок подступил к горлу. Отдав дань ушедшим, поставила вторую свечу тем, кто ее обидел. Огонек не успел как следует разгореться, Альбина неожиданно разрыдалась. Она ничего не могла с собой поделать. Слезы прорвались из таких глубин, о которых она и не подозревала. Альбина прощала тех, кто причинил ей зло. Неужели их так много? Господи, прости всех, кто вольно или невольно заставил страдать Альбину Шахову. Она повторяла это как заклинание, пока не полегчало. Дмитрий учил, что нужно быть искренней, а разве можно в такой момент не расплакаться? Слезы очищения выносили все, накопленные за долгие годы обиды. И на мужа за то, что женился без любви, за то, что прожили столько лет без детей, и на саму себя за то, что так и не смогла найти себе отдушину. Как тут не разреветься? Благо, в церкви никому ни до кого нет дела. Плачь, отбивай поклоны – это твои отношения с Господом.
75 
