39 
Тихие слова старинной службы разносились под каменными сводами, и всем присутствующим казалось, что в церкви присутствует кто-то еще...
Родриго вспоминал бабушку. Красивую, немного холодную, величественную северянку, так безоглядно и доверчиво вручившую свою честь и судьбу в руки горячего испанского идальго, и ни разу за всю жизнь не пожалевшую об этом...
Смутные призраки прошли перед алтарем: очень высокий, черноволосый человек с огненным взглядом, в военной форме, потертой и небрежно заштопанной в нескольких местах, и высокая черноволосая девушка, с очень белой кожей и синими глазами. На голове у призрачной девушки весенним облаком клубилась та самая мантилья...
Гвен привиделось странное золотистое свечение за алтарем, в глубокой каменной нише. От золотистого свечения исходило тепло, и Гвен неожиданно успокоилась.
Она ответила на традиционные вопросы священника, и голос ее был звонок и тверд. В церкви стояла тишина, которую нарушало только воркование проснувшегося малыша. Родриго стоял совсем близко, она чувствовала тепло его тела и думала о том, что с этим странным и чужим человеком ее сейчас странно и нелепо свяжут узами, которые в их случае никак не являются священными.
В глубине души она чувствовала себя отвратительно, словно принимала участие в жалкой пародии на таинство, так много, значившее бы для любой другой женщины, но когда Родриго поднял мантилью и поцеловал ее в губы, она спокойно ответила на поцелуй.
Они вышли на солнечный свет рука об руку. Рядом с ней стоял ее МУЖ. Гвен почувствовала себя необычайно близкой к истерике.
Сара заворковала слова извинения за сына.
— Ему надо кушать, вот он и шалил, правда, моя тютюсечка? У, ти мое солныско! Вы, не против, если я найду укромный уголок и покормлю его?
— Дорогая, тебе нужна помощь?
— Морис, дружочек, ты умеешь очень многое, но только не кормить младенцев грудью.
На взгляд Гвен, робкая особа, не приспособленная к тяготам жизни, могла бы пошутить и поизящнее, но сейчас у нее не было желания думать об этом. Не было желания, и удивляться румянцу, вспыхнувшему на щеках смущенного Мориса, и удивлению в глазах Родриго...
Гвен пошатнулась.
— Я хочу сесть...
Родриго бросил короткий взгляд на смертельно побледневшее личико новобрачной и легко подхватил ее на руки, словно она была ребенком. Голова Гвен склонилась на его широкое плечо, и Родриго встревоженно пробормотал что-то по-испански.
Он и в самом деле был встревожен и выбит из колеи, этот человек, славившийся своим хладнокровием и бесстрашием. Однако все эти замечательные мужские качества испарились, едва только белокурая головка Гвен бессильно поникла у него на плече. Что, если это последствия сотрясения, а он, проклятый дурак, потащил ее по жаре в такую даль, да еще в гору...
Побледневшие губы дрогнули, и Гвен прошептала:
— Надо было позавтракать, наверное...
— Наверное?! Ты что, из тех идиоток, которые берегут фигуру, и ничего не едят, кроме листьев салата?!
Он загремел это почти на полную мощь, едва лишь убедившись, что жутковатые синие тени исчезли с ее личика и румянец начал пробиваться на нежные щеки.
Гвен приподняла голову с его надежного и могучего плеча и томно поинтересовалась:
— А я что, произвожу такое впечатление?
— В настоящий момент ты производишь впечатление... привидения.
— Ну вот! Как свататься, так красавица, а как женился — так привидение...
Вмешался Морис. Журчащий ирландский акцент производил удивительно успокаивающее действие.
— Отнеси Гвен в дом, Родриго. Пусть полежит в холодке, ей станет лучше. Сара приготовила легкую закуску, на всякий случай...
— Не уверен, что это ей поможет, но все равно спасибо. Эх, надо было вести машину прямо сюда...
— Родриго, так оставь Гвен со мной, а сам сходи за машиной.
Гвен слабо запротестовала, но Родриго не обратил на это почти никакого внимания.
— Ты не спустишь с нее глаз?
— Клянусь всеми святыми, мой друг!
— Но, это же смешно, вы, психи! У меня просто закружилась голова, ничего такого ужасного!
Родриго сдвинул брови и громыхнул:
— Помолчи, женщина! Делай, как я сказал!
— Размечтался!!!
— Ты что-то сказала, дорогая?
— Не то, что тебе понравилось бы.
— Никогда в этом не сомневался.
С этими словами Родриго Альба погрозил новобрачной кулаком и скрылся с глаз. Гвен с недовольным ворчанием устроилась на скамье. Вдруг до нее донеслось задумчивое восклицание Мориса:
39 
