очень нудно 
25 
— Все в порядке, — с достоинством бросил Майкл. — Мы, Коулбруки, всегда попадаем в переделки.
Элис с печальным обожанием подняла глаза на Джеймса. От этого взгляда ему стало не по себе: не такой уж он замечательный… да и вообще не жаждал он никакого обожания, а хотел бороться и побеждать.
— Я знаю, ты не виноват, — без тени сомнения произнесла она.
— Возвращайся, а то учителя заметят твое отсутствие.
— Меня это не волнует, я пришла поговорить с тобой.
— Уходи.
На нее было жалко смотреть, и в душе он ругал себя за непростительную грубость. Родители девушки умерли, жила она с выжившей из ума старой теткой. По словам бабушки, эта старая леди уделяла больше внимания своим любимым кошкам, чем Элис. Джеймс наклонился и прошептал ей прямо в ухо:
— Не хочу, чтобы у тебя из-за нас были неприятности. Поняла?
— Элис! — появившись в холле, гневно крикнула директриса и схватила девушку за руку. — Элис, ты меня удивляешь. Что скажет тетя, если ты к ним присоединишься?
— Отпустите ее, — сквозь зубы проговорил Джеймс.
— Я останусь здесь, — не сдавалась Элис.
— Ладно, ты сама так решила. Хочешь, чтобы они тебя осрамили? Что ж, оставайся и отвечай вместе с ними.
— Да, мэм.
Директриса ушла. Кассандра тут же спросила:
— Ты что, дурочка?
— Замолчи! — прикрикнул на нее Джеймс и положил руку на маленькую поникшую голову Элис. Она подняла печальные глаза, в которых светились безграничная любовь и уважение.
— Теперь я останусь с тобой в любом случае. — Она высказалась так храбро, что ему захотелось порвать с этой проклятой школой и всеми ее элитарными глупостями ради нее, а также ради самого себя и своей семьи. Но он не мог. Он хотел стать Артемасом.
* * *
Стрелки часов еле ползли. За весь день они не съели ни крошки и не присели.
Огромные входные двери с треском распахнулись, и появился Артемас! Как и положено, с кадетской фуражкой в руке, он держался прямо и гордо: ни дать ни взять генерал в серой униформе академии. «Уж не случилось ли чего-нибудь», — подумал Джеймс и в тот же миг растаял от любви к брату.
Младшие в отчаянии бросились к Артемасу, повисли на нем с криками радости и вздохами облегчения. Выражение его лица смягчилось, он обнял всех разом, одобрительно кивнув Джеймсу:
— Ты все сделал правильно.
— Тебе позвонила бабушка?
— Да. Пойдем.
Он поднял Джулию на плечи, а Майкла — на руки.
— Вот так взять и уйти?
— Мы с бабушкой разберемся со школой, — ответил Артемас.
Элис пробормотала:
— А я уйти не могу.
Джеймс потащил ее за собой.
— Можешь. Я сам поговорю с твоей тетей.
В ответ она лишь улыбнулась.
Артемас пригнал большой старый автомобиль садовника дяди Чарли и посадил всех в салон. Глядя на его уверенные, спокойные движения, казалось, что с детьми возится взрослый человек, а отнюдь не семнадцатилетний мальчишка. Он отвез ребятишек в столовую и накормил гамбургерами.
— Что скажет дядя Чарли? — прошептала Элизабет.
— Я забочусь о семье, а не о дяде Чарли, — ответил Артемас.
Джеймс кивнул ему и улыбнулся. Артемас никогда не позволит им упасть.
* * *
Лили сунула очередное письмо Артемаса в задний карман рабочей одежды, а книгу «Паутина Шарлотты» [10] — в другой карман.
Она пробиралась вдоль каменного выступа основания старого особняка, слегка касаясь фанеры, которая закрывала окна первого этажа пальмовой комнаты Голубой Ивы. Она нашла место, где фанера прогнила и отвалилась.
Лили забралась внутрь и постояла на грязном кафельном полу, привыкая к сумраку. Приглядевшись, она увидела большой полутемный зал, огромные стеклянные двери, заколоченные снаружи листами железа.
Пальмы упали, прогнившие стволы и большие расколотые керамические горшки валялись на полу, подобно кораблям, дрейфующим в грязи. Паутины по углам комнаты было столько, что хватило бы удержать даже лошадь.
Посередине располагался фонтан: прекрасная мраморная девочка лила воду из вазы. Дожди, омывающие ее в течение десятилетий, породили черные ручьи у пьедестала, казалось, фонтан расплавился в основании.
В первый раз, когда Лили обнаружила открытое окно и побрела по нежилым комнатам особняка, ее охватил какой-то животный страх. Это была забытая сказочная земля, и кто знает, что скрывается в тени у окон и стен, где фанера загораживает голубое небо и горы? Но, к счастью, ее опасения не подтвердились. Только шорох ветра сквозь разбитое стекло нарушал таинственную тишину.
25 
