47 
Несколькими минутами позже к ней присоединился маркиз. Он сжал ее в объятиях, и Кассия поняла, что только такие сны хотела бы видеть всю жизнь. Она в безопасности, окутана любовью, навеки связавшей их сердца, умы и тела.
— Я люблю тебя, люблю, — прошептала она. — О дорогой, милый Вер, я люблю тебя всем своим существом.
— Я обожаю тебя и боготворю, — отозвался муж, — и, сердце моего сердца, поверь, мы никогда не потеряем то, что нас соединило. Наша любовь будет расти с каждым годом, и ничто, даже смерть, не разлучит нас.
И Кассия твердо знала: слова его идут из глубины души. Она обняла мужа, и он, почувствовав, как трепещет ее тело, понял, что нашел совершенство, которое все мужчины пытаются обрести, но так часто разочаровываются. Он снова стал целовать ее, целовать, пока оба не взмыли в самое небо. Неутолимый жар горел в крови, а Божественный свет окутал новобрачных, осыпая звездами.
Долгое время спустя, когда свечи в золотых канделябрах почти догорели, Кассия чуть пошевелилась.
— Ты проснулась, любимая? — спросил маркиз.
— Я слишком счастлива, чтобы уснуть. И до сих пор не сознавала, что любовь может быть так чудесна, так отличаться от всего того, что я ожидала, — выдохнула Кассия.
— Чего же ты ожидала?
— Чего-то нежного и мягкого… вроде жужжания пчел и аромата цветов.
Маркиз притянул жену к себе:
— И какая же она сейчас?
— Свирепая… неукротимая… требовательная… властная… и невозможно ей не подчиниться.
— Я не испугал тебя? Не сделал больно?
— Нет… конечно, нет, просто я и представить не могла, что это может быть так… ошеломляюще и настолько прекрасно.
— Это только начало, — пообещал маркиз. — Мне нужно так многому научить тебя и выучиться самому.
— Чему же я могу тебя научить?
— Проникнуться красотой, и поскольку красивее тебя я никого не видел в жизни, это будет несложно. Ты можешь научить меня понимать людей, сочувствовать им, стараться помочь решить их проблемы и трудности, как и я пытался когда-то. — И, почти касаясь губами ее щеки, добавил: — Очень трудно, если нет рядом такого друга, каким, я знаю, ты всегда мне будешь.
Кассия ощутила, как глаза повлажнели от слез.
— Как можешь ты говорить мне такие чудесные слова? Слыша их, я чувствую себя такой жалкой… ничтожной… и ты ведь знаешь, я очень неопытна… и, возможно, не слишком умна.
— Ты настоящий мудрец в тех вопросах, которые действительно имеют значение, — серьезно заверил маркиз.
Положив руку ему на грудь, Кассия вздохнула:
— Теперь я знаю, почему, хотя ты кажешься сильным и всемогущим, мне все равно хочется защищать тебя, не дать никому причинить тебе боль, физическую или духовную. В то же время я чувствую себя в безопасности, потому что ты всегда сумеешь меня уберечь.
Маркиз покачал головой:
— Не пойму, как это возможно, что после всех совершенных мной грехов Господь послал мне такое счастье? — И, поцеловав Кассию в лоб, добавил: — Я последую за тобой всюду, как за Вифлеемской звездой, и стану охранять и беречь тебя, и если какой-нибудь мужчина попытается приблизиться к моему сокровищу, клянусь, что убью его!
Это прозвучало так зловеще, что Кассия невольно поежилась:
— Я слышу слова настоящего норманна! Но не тревожься, дорогой, никто в мире не может сравниться с тобой и твоей любовью.
— Именно этому я хотел бы верить, — шепнул маркиз и, приподнявшись на локте, потянулся к ней.
Кассия подумала, что муж хочет ее поцеловать, но он лишь смотрел в ее глаза.
— Завтра, — наконец объявил маркиз, — мы отправляемся в путешествие, чтобы обнаружить и понять наше истинное «я», которое мы всегда прячем от остальных, боясь, что люди осквернят и уничтожат нечто бесценное и дорогое. Но теперь мы навеки вместе и стали единым целым, ничто на свете не сможет разлучить нас.
Его рука легла на ее грудь.
— Мы станем примером тем, кто, подобно нам, искал совершенную, идеальную любовь.
Губы их слились в поцелуе, и лишь когда Кассия смогла снова говорить, слова вырвались сами собой:
— Представляешь, дорогой, все это произошло лишь потому, что ты хотел купить ожерелье, принесшее так много несчастья не только людям, но и целому государству!
— Ожерелье, которое я никогда не позволю тебе надеть, — кивнул маркиз, — но буду всегда хранить, потому что оно привело меня к тебе. Но чтобы выразить свою любовь, я куплю тебе бриллиантовое колье и еще несколько ожерелий из драгоценных камней.
Кассия весело, счастливо рассмеялась:
— Я бы предпочла ожерелье из твоих поцелуев, и настолько ненасытна, что желала бы получить такой подарок не один, а сотни раз!
— И ты его получишь, — поклялся маркиз и начал целовать ее лоб, глаза, маленький прямой носик но, когда Кассия выжидающе приоткрыла губы, нагнулся и припал губами к ее шее.
В своей невинности Кассия не поняла, что это пробудит в ней совсем иные чувства, чем те, которые она испытывала раньше. Пока его губы медленно исследовали мягкость ее кожи, Кассия ощущала, как жгучее пламя медленно распространяется по ее телу, вспыхивает в крови.
Она тяжело задышала и нетерпеливо шевельнулась под ним.
— Это волнует тебя, дорогая? — прошептал маркиз.
— Я… как-то странно себя чувствую.
— Как именно?
— Очень-очень взволнованной и… Голос ее замер.
— И?
— Ты… наверное… будешь шокирован!
— Скажи мне.
— Я… безумно… дико возбуждена. Это плохо?
— Плохо? О моя милая, драгоценная, обожаемая, идеальная крошка жена, именно о таком я мечтал! Это любовь, дорогая, истинная любовь.
— О Вер! — с невыразимой радостью вскрикнула Кассия и, когда маркиз завершил ожерелье из поцелуев на ее шее, затрепетала от охватившего ее блаженства. Он вновь сделал ее своей, нераздельно своей. Они стали единым целым, и Кассия опять услышала пение ангелов и узрела Божественный свет. Счастье наконец пришло к влюбленным, радость, красота и истинная любовь, которые останутся с ними навеки.
47 
