19 
— Это самая лучшая новость для меня за долгое время, — произнес граф. — Сиделки, которых мне присылают, всегда отпускают замечания, что я отвлекаю их от гораздо более серьезных больных.
Он беспокойно заерзал на кровати.
— Они, конечно, правы. Эта чертова рана и лихорадка никак не проходят. Иногда я думаю, — бросил он на Розанну взгляд из-под опущенных ресниц, — что мне уже никогда не выздороветь.
Розанна поднялась и принялась поправлять простыню.
— Простите мою смелость, ваша светлость, но это не вы говорите, это в вас болезнь говорит. При хорошем уходе и покое, я уверена, вы очень скоро поправитесь.
— Завидую вашей уверенности, сиделка Робинсон. Хотел бы и я ее разделять. Дигби покажет вам комнату, в которой вы можете расположиться, — сказал граф, в изнеможении откидываясь на спину. — А я попытаюсь уснуть.
Она смотрела, как он впал в неспокойный сон, потом обернулась и заметила в полумраке дворецкого Дигби, который ждал распоряжений хозяина.
— Он, кажется, очень слаб, — прошептала она.
Мистер Дигби кивнул.
— Да, мисс. Сил совсем не осталось. Он отказывается есть, хотя повар готовит ему свежие сытные бульоны. Очень неприятно видеть хозяина в таком жалком состоянии.
Граф вдруг пробормотал сквозь сон:
— Ангел! Ангел мой, почему ты не приходишь ко мне?
Розанна прикусила губу и пошла вслед за дворецким смотреть свою комнату. Очевидно, в жизни графа имелась женщина, которая была к нему добра! Может, удастся найти ее и развеять его печаль?
Под вечер по дороге, ведущей в Доннингтон-холл, медленно шла невысокая скромно одетая девушка. Эди Робинсон только что сошла с экипажа в деревне, на котором она ехала из Лондона весь день, и очень устала.
— Ну же, Эди, пошевеливайся, а то хозяйка наверняка уже ломает голову, куда ты запропастилась, — подбадривала она сама себя, с опаской косясь на небольшое стадо черно-белых коров, которые паслись неподалеку.
Она перехватила тяжелый гобеленовый саквояж в другую руку, чтобы обороняться, если они вздумают подойти поближе.
— Бог ты мой! Какое красивое местечко! — пробормотала она, уставившись на впечатливший ее своими размерами Доннингтон-холл. — Подумать только — леди Розанна его хозяйка! Не хотела бы я быть здесь горничной! Каково натаскать угля во все камины в спальнях, а потом выносить из них золу вниз!
Эди уже два года служила камеристкой у леди Розанны. Ей исполнилось восемнадцать, но из-за невысокого роста и худобы она выглядела совсем юной. С копной своих ярко-рыжих кудрявых волос Эди справлялась, только плотно натянув чепец на лоб.
Она начала работать в семье Доннингтонов как горничная, но Розанна и ее мать оценили проворность и сообразительность девушки и сделали ее камеристкой Розанны.
Хозяйка отпустила Эди навестить родителей, а сама, как выяснилось, спешно отправилась в Доннингтон-холл. Девушка не могла взять в толк, почему она так неожиданно покинула город, оставив ей распоряжение следовать за ней.
Эди обошла дом и постучалась в заднюю дверь. Позвали дворецкого, и девушку провели в кухню.
— Твоей хозяйки сейчас нет здесь, — сказал ей Бейтс, — и я не знаю, когда она вернется.
— Вот это да! — удивилась Эди, отправляя в рот большой кусок пирога, которым ее угостил повар. — А куда она направилась?
— Ну, она упоминала графство Йоркшир, — ответил Бейтс, нервно оглядываясь, будто его могли подслушать.
Эди уставилась на него, почувствовав, что тут что-то не так, но сообразила, что сейчас он ей ничего не скажет.
— А что же мне теперь делать, мистер Бейтс?
Дворецкий колебался.
— Думаю, пока миледи не вернется, ты можешь помогать со стиркой и шитьем.
— Отлично! Только покажите мне, где оставить вещи, — и я тут же приступаю.
Горничная Дженни, которая прислуживала Розанне до приезда Эди, повела девушку наверх.
— Твоя хозяйка просто прелесть, — сказала она, когда они поднимались по лестнице. — Тебе повезло быть ее камеристкой.
— Сама знаю, — легко согласилась Эдди. — Какой красивый старинный дом! Тебе нравится здесь работать?
Дженни нахмурилась.
— Тут было очень тихо, когда был жив старый сэр Леонард. Но в последнее время все изменилось.
Когда они поднялись на верхний этаж, открылась дверь и в коридоре появился какой-то широкоплечий краснолицый мужчина, который выглядел сердитым.
19 
