21 
— Смаджер, будем надеяться, что мы оба скоро вернемся домой.
Розанна уже собралась уходить, но услышав голоса, спряталась в стойле пони. Сейчас ей не хотелось объяснять кому-либо, что она делает на конюшне. Слуги всегда любят посплетничать, так что чем меньше людей будет знать, что сиделка, которая остановилась в замке, интересуется лошадьми, тем лучше. Она обрадовалась, что спряталась, потому что спустя несколько секунд мимо прошел Джон Баркер, главный конюх, с которым она встретилась, когда он вел скаковых лошадей графа на тренировку. Он с кем-то разговаривал.
Розанна прикусила губу и вжалась в деревянную стенку стойла. В нос попала соломинка, и она изо всех сил старалась не чихнуть. Это был тот человек, которого она должна избегать как можно дольше. Он точно знает, кто она. Его не введет в заблуждение одежда сиделки.
Когда мужчины ушли, она кинулась в замок. Ей даже показалось, что кто-то окликает ее по имени, но она убедила себя, что Баркер был слишком далеко, чтобы разглядеть ее лицо.
Успокаивая себя, она поднялась в комнату, взяла саквояж и поспешила вниз по витой лестнице в спальню графа.
У двери спальни она увидела молодого светловолосого камердинера в униформе темно-синих, характерных для рода Мелтонов, тонов. Он как раз собирался войти, но оглянулся, когда подошла Розанна.
— О, доброе утро. Вы, должно быть, новая сиделка? Мы не виделись за завтраком. Я был занят здесь, наверху. Я Питер Симкинз, камердинер его светлости.
Розанна сообразила протянуть руку для приветствия. Ей следует помнить, что здесь она служанка, точнее, привилегированная служащая, но все же не леди, как дома.
— Доброе утро, мистер Симкинз. Я сиделка Робинсон. Рада познакомиться. Вы собираетесь обслуживать графа?
Симкинз мрачно кивнул.
— А он сегодня особенно не в духе. Уже успел швырнуть в меня чашку с блюдцем.
Розанна почувствовала, как у нее упало сердце.
— Может, ему очень больно? — предположила она.
— Ну, то, что его что-то взбесило, в этом сомневаться не приходится. Может, вам что-нибудь принести, сиделка?
Розанна секунду подумала и твердо произнесла:
— Да, миску теплой воды и мягкую чистую ткань, пожалуйста.
Юноша кивнул и ушел, очевидно, довольный тем, что не придется прямо сейчас предстать перед глазами хозяина.
Розанна глубоко вдохнула, повернула ручку двери и вошла в спальню. Сейчас ей будет трудно — придется на деле доказывать графу, что она действительно имеет отношение к медицине.
Войдя, она тотчас почувствовала все ту же угнетающую атмосферу комнаты. Девушка инстинктивно подбежала к окну, отдернула тяжелые синие шторы из парчи и рывком распахнула створку окна. В комнату хлынул свежий воздух. Пахло дождем и розами.
— Как чудесно пахнет, — послышался в тишине голос графа.
Розанна повернулась к нему и улыбнулась. Он сидел, опираясь на подушки. Его батистовая ночная сорочка была расстегнута на груди, и Розанна заметила капли пота на шее больного. Темные волосы всклокочены, многодневная щетина покрывала щеки и подбородок.
— Я знаю, что сейчас принято закрывать окна, чтобы уберечь больных от простуды, но думаю, что свежий воздух тоже помогает выздоровлению, — успокаивающим тоном произнесла она, подражая манере речи сиделки Эванс, которая ухаживала за ее матерью.
— С этой дрянной раной мне еще далеко до выздоровления, — недовольно проворчал граф. — Я все время ощущаю слабость! Иногда по утрам мне будто бы становится немного лучше, но к вечеру я снова совершенно без сил. Этакая нелепость! Я хочу поскорее выздороветь, чтобы сесть в седло!
Девушке стало нестерпимо жаль беднягу. Лежа здесь, он походил на большого раненого зверя, льва или тигра, лишенного сил и приходящего в бешенство из-за собственной беспомощности.
Несомненно, именно ярость, кипевшая в его жилах, мешает его выздоровлению. Такие люди, как граф Мелтон, просто не в состоянии отлеживаться и терпеливо ждать, когда затянутся раны.
В этот момент в дверь постучали. Вошел Питер Симкинз с миской воды в руках. Он поставил ее на маленький столик и, не проронив ни слова, откинул одеяло и простыню, открывая ноги хозяина.
Розанна почувствовала, как заливается краской, и всеми силами пыталась справиться со смущением. Это ужасно! Сиделки не должны краснеть при виде мужских ног.
Бедняга поняла, что это самое сложное в ее положении. Она притворилась сиделкой, и ей казалось это довольно простым делом. Она была убеждена, что справится, ведь у нее есть все необходимые навыки, чтобы обработать рану, наложить повязку и ухаживать за больным. Но при этом она не учла такого щекотливого момента, что ей придется ухаживать за мужчиной.
21 
