57 
– Но я уже… уже замешана, – ответила Мелисса. – Я убила его!
– Чтобы спасти меня, – ответил герцог, – и я тебе за это безмерно благодарен. Но прежде позволь объяснить, почему никому не придет в голову связать смерть Жерве ни с тобой, ни со мной.
– Я так и знала, что это Жерве, – тихо прошептала Мелисса.
– Расскажешь мне потом, как ты об этом догадалась, – ответил герцог, – но прежде послушай, почему я заставил тебя так долго ждать.
Мелисса уже не плакала, но по-прежнему прижималась к плечу герцога.
– Ты попала ему прямо в сердце, – начал герцог, – и он умер мгновенно. Я вынес его тело через тот же подземный ход, по которому Жерве проник в спальню. Потайной ход заканчивается в глухом лесу позади часовни.
Мелисса внимательно слушала. Ей вспомнилась пропавшая из библиотеки книга, – значит, она не ошиблась и в этом.
– В этот поздний час в лесу никого не было, – продолжал герцог. – Я отнес его подальше, уложил на поляне и вложил ему в руку пистолет, из которого ты стреляла. Тот, который он принес с собой, я оставил в спальне.
– Я знала, что у него был пистолет, – снова прошептала Мелисса.
– Как ты и предвидела, – продолжал герцог, – он хотел застрелить меня и скрыться через подземный ход. Никто не догадался бы, что он связан с преступлением.
Мелисса вздохнула, но не прерывала мужа. Он продолжал:
– Недалеко оттуда, как я и ожидал, была привязана лошадь Жерве.
– Его… найдут? – спросила Мелисса.
– Конечно, найдут, – ответил герцог, – и все обстоятельства укажут на то, что он покончил с собой.
– И ты думаешь, что власти поверят в это? – спросила Мелисса.
Думаю, да, – ответил герцог. – Кроме того, местный доктор – друг нашей семьи, а меня знает с рождения. Я объясню ему, что произошел несчастный случай, и он сделает все, чтобы избежать скандала. Жерве будет похоронен так, как подобает члену семьи Байрамов, – добавил герцог, и в голосе его Мелиссе послышались циничные нотки.
– Значит, ты в безопасности? – спросила она, вздохнув с облегчением.
– Благодаря тебе, – ответил герцог. – А теперь объясни, как ты узнала, что мне грозит опасность? Почему пришла ко мне в спальню? Ведь в этот раз ты не могла увидеть убийцу!
Мелисса помолчала, вспомнив свою необъяснимую тревогу и не зная, как объяснить свое состояние.
– Три раза в жизни, – тихо начала она, – я предчувствовала, что должно произойти что-то страшное или трагическое.
– Как же это происходит? – с любопытством спросил герцог.
– Даже не знаю, как сказать… Я просто знаю… где-то в глубине сердца знаю, что приближается беда. И это чувство так сильно, что я не могу ему сопротивляться. Первый раз это случилось, когда опасность грозила моей няне; второй – когда умерла мама; третий – когда погибли родители Черил. Все это – люди, которых я… которые были мне дороги.
С языка ее едва не сорвалось другое слово – слово, слишком откровенно говорившее о ее чувствах.
– Дороги? – внимательно глядя на нее, повторил герцог. – Мелисса, мне кажется, ты хотела сказать что-то другое.
Она ничего не ответила и потупилась.
– Скажи мне правду, Мелисса, – вновь заговорил он. – Что ты хотела сказать? Что ты чувствовала ко всем этим людям? Может быть, то же самое, что чувствуешь ко мне?
Мелисса молчала.
– Может быть, ты… – тихо спросил он. – Ты любишь меня, Мелисса?
Она напряглась, словно хотела высвободиться из его объятий.
– Да, – прошептала она, – я люблю тебя, но… пожалуйста, не беспокойся… Я знаю, что ты меня не любишь… но ты же сам хотел, чтобы я…
Герцог сжал Мелиссу в объятиях так, что у нее перехватило дыхание, и ответил:
– Милая, почему ты считаешь, что я тебя не люблю? Я полюбил тебя с первого взгляда!
Мелисса застыла от изумления. Не сразу она подняла голову и взглянула на него.
Свет камина ярко освещал лицо герцога, и Мелисса увидела в его глазах то выражение, которое нельзя было спутать ни с чем.
– Ты меня любишь? – спросила она. – Но ты никогда не говорил…
– Я полюбил тебя в нашу первую встречу, когда ты пыталась выдать себя за горничную, – кивнул герцог. – Тогда я понял, что никогда еще не видел такого прекрасного, нежного, чистого создания!
Я боролся со своей любовью, – продолжал он с улыбкой, – но она, как твое предчувствие, так сильна, что ей невозможно сопротивляться. А я ведь думал, что никогда больше не полюблю! Я поклялся, что, несмотря ни на какие искушения, не открою душу женщине и не позволю еще раз себя унизить.
57 
