17 
Вдруг сзади послышался шум моторов. Это словно встряхнуло нас. Я с товарищами стремительно бросился вправо, к опушке, в густой кустарник, и мы залегли. Шум приближался, и метрах в пятистах мы увидели, как из леса выехали четыре танка — наши «тридцатьчетверки». Мы вышли из укрытия и на всякий случай помахали в надежде, что танкисты возьмут нас.
Первый танк остановился, за ним другие, и из открытого люка высунулся по пояс танкист. Из расстегнутого комбинезона виднелась гимнастерка с одной шпалой на петлице.
— Товарищ капитан, возьмите нас, — обратился я к нему.
— Садись, пехота, только крепче держитесь, — сказал он. Увидев у нас ручной пулемет и автоматы, он спросил, есть ли у нас боеприпасы. Я ответил, что в бою почти все израсходовали. Он посетовал, что для автоматов у них ничего нет, а вот для ручного пулемета могут поделиться патронами. И дал нам цинковый ящик с патронами, которыми мы тут же зарядили четыре диска. Пока мы возились с дисками, капитан исчез в танке и через несколько минут вылез с парой дисков.
— Поделимся и этим, к своим, наверное, без боя не прорваться.
Танки, проехав пару километров по проселку, вырвались на прямой большак и прибавили скорость. Через полчаса мы были перед переправой через небольшую речку. Капитан-танкист вылез наполовину из люка и сказал:
— Не могу понять, что это за речка. На карте ее нет.
Тут появился полковник Терещенко в сопровождении пехотного капитана. Он подошел к головному танку.
— Поворачивай танки к опушке, маскируйте машины и будете прикрывать переправу, — кричал он капитану-танкисту.
— У меня приказ, — ответил капитан и опустился в-башню, закрыл люк.
Я дал отмашку ребятам, и мы как горох посыпались с брони. Головная машина тронула, за ней другие.
— Стой, расстреляю! — бешено кричал полковник, вытаскивая из кобуры пистолет.
Затем он выстрелил по броне. Танки круто развернулись и помчались в северном направлении.
— Командира танкистов под суд! — в бессильном гневе кричал Терещенко капитану, который сопровождал его. Но сам он понимал, что ничего не сделает с непослушным капитаном в этой обстановке.
На берегу скопилось более сотни автомашин, много орудий на конной тяге и пароконных повозок. А транспорт все подходил и подходил. С последних прибывших машин сообщили, что приближаются немцы. Но чувствовалось, что Терещенко больше опасался не этого, а налета немецкой авиации. О результатах ее удара свидетельствовали десятки искореженных и дымящихся машин.
Терещенко снова обрел спокойствие и своими действиями навел относительный порядок. Он из разрозненных, отставших от частей бойцов создал три роты, которые объединил в батальон. Задача этого батальона состояла в том, чтобы обеспечить оборону переправы. Командиром батальона назначили молодого майора Березкина. Я со своими спутниками попал во вторую роту. Ей следовало держать оборону по центру, то есть напротив дороги, по которой двигался противник. Кроме того, требовалось прикрыть балку, по которой должен выходить батальон после окончания переправы.
Майор Березкин, выстроив заслон, поставил перед нами боевую задачу. Подразделению предстояло укрепиться на холмах западнее переправы и продержаться два-три часа, пока техника и основные части дивизии не минуют низину и переправятся на восточный берег реки.
Подразделения, обороняющие переправу, заняли свои рубежи и стали сразу же вкапываться в землю. Несмотря на то что оборона протянулась на полтора километра, Березкин несколько раз обошел ее, подсказывая командирам, как лучше выбрать позицию.
С запада подходили отдельные машины и группы бойцов, отставших от своих подразделений. Машины направляли на переправу, а бойцов оставляли для прикрытия, вливая их в роты, занявшие оборону. Вскоре подход наших прекратился.
Меня назначили командиром отделения, в которое вошли Ушаков, Ивонин, Елкин и саперы, оставшиеся от взвода соседнего полка. Командовал нашим взводом лейтенант Федоров. Посмотрев, как окапывалось отделение, Федоров похвалил нас. Грунт был песчаный, и отделение быстро справилось с задачей. За каких-то сорок минут мы сделали две короткие траншеи и пару гнезд для ручных пулеметов, замаскировали бруствер свежим дерном.
Поскольку мы располагались на холмике по левую сторону дороги, Федоров поставил задачу разорвать колонну противника.
Через пару часов из-за дальних высот донесся до нас шум моторов. Спустя несколько минут на горку выкатилось боевое охранение. Пять мотоциклистов ехали треугольником по всей ширине дороги. Въехав на высотку, мотоциклы остановились. Немец, сидевший в коляске на первом мотоцикле, выпустил очередь по кустам, что были справа и впереди. Спереди по охранению полоснули два ручных пулемета. Стрелявший из коляски немец выпустил из рук автомат, откинулся на спинку сиденья и замотал головой. Водитель кубарем скатился на дорогу, стремительно, на четвереньках, бросился к канаве. Мотоцикл остался чадить на месте. Другие из боевого охранения начали разворачивать машины назад, но длинные очереди пулеметов Ивонина и Ушакова не дали уйти фашистам. Два мотоцикла задымились, два уткнулись в канаву. На дороге остались лежать четыре немца. Один бросился бежать, но покачнулся и упал на дорогу.
17 
