31 
— Надим… — простонала она, — пожалуйста…
— Что? — Он сделал вид, что ничего не понимает, и продолжил дразнить ее движениями своего пальца, который теперь переместился внутрь ее тела, туда, где было жарко и влажно.
— Я мог бы смотреть на тебя всю ночь, но не сейчас… Я не могу ждать…
Он попытался войти в нее… Она вздохнула и двинула бедрами, как будто хотела избежать его проникновения. Он нахмурился:
— Изольда, неужели ты…
Она обхватила руками его голову и притянула еще ближе к себе, ее ноги крепко обвились вокруг его туловища.
— Пожалуйста, не останавливайся… Надим, пожалуйста…
Она видела, что на мгновение на его лице отразились следы внутренней борьбы. Наконец он сказал:
— Расслабься… будет немного больно.
Она смотрела на него, и ее взгляд выражал безоглядное доверие. И в этот момент она действительно целиком доверяла этому мужчине. Она видела, как двинулись его ягодицы, и он вошел в нее. На секунду ее пронзила боль.
В то же мгновение она снова ощутила его поцелуи на своих губах. Боль исчезла без следа.
Надим положил руку ей на спину, она выгнулась еще сильнее, и он снова вошел в нее, на этот раз даже глубже и увереннее. Изольда застонала. Она чувствовала его горячее дыхание, ее стоны зазвучали еще сильнее, когда он дотронулся языком до ее соска, легонько прикусив его.
Изольда беспомощно прильнула к Надиму. Он был ее якорем в этом океане чувств, центром ее вселенной. Ей казалось, она вот-вот упадет с высокого обрыва. Но с ним она ничего не боялась.
Его движения участились, и мускулы Изольды напряглись еще сильнее. Она безоглядно падала куда-то, и вдруг мир словно взорвался вокруг нее — она испытала наслаждение, о котором никогда не подозревала.
То, что Изольда испытала сейчас, навсегда изменило ее — каждая ее клеточка стала другой. И всему виной этот мужчина.
Она смотрела на Надима. Его глаза были закрыты, на шее выступили вены, он быстро двигался — и через секунду замер. В комнате было слышно только их тяжелое дыхание.
Изольда была еще в полубессознательном состоянии, когда почувствовала, как сильные руки подняли и понесли ее куда-то. Она прошептала что-то и почувствовала губы Надима у своего уха.
— Тсс… Я подготовил тебе ванну, тебе, наверное, плохо.
Изольда отрицательно покачала головой, будучи не в состоянии даже оторвать ее от плеча Надима.
— Нет… Я счастлива… — Ее голос звучал так, как будто она была пьяна.
Изольда едва начала приходить в себя, как вдруг почувствовала, что ее опускают в теплую благоухающую воду. Она больше не чувствовала его рук и инстинктивно запротестовала, наконец подняв тяжелые веки.
Она была в банной зоне, такой же, как и ее, только гораздо большей по размеру и еще более роскошной. Надим стоял перед ней одетый, и девушка растерялась.
Он поцеловал ее в губы, и Изольде захотелось, чтобы он оказался в ванне вместе с ней, но она не осмелилась сказать ему об этом. Его лицо снова выглядело строгим и холодным. Сейчас он не был похож на того человека, который так мучительно хотел ее. И который только что любил ее. И сделал женщиной.
— Я оставил платье для тебя на стуле. Я ухожу.
Она смотрела ему вслед и испытывала смешанные чувства, как будто он в одно и то же время щедро одарил ее и ударил по лицу. Она опустилась глубже в воду, желая только одного — спрятаться, исчезнуть. Все ее страхи и мучительные сомнения снова вернулись к ней.
Это была ее инициатива? Она набросилась на него, как какая-нибудь маленькая шлюшка?
В этот момент Изольда вспомнила, как он схватил ее и потащил в шатер, как какой-нибудь дикарь, подстерегавший добычу. Он сказал ей, что хотел ее с самого начала. Значит, это не было ее воображением… Но почему он снова стал таким чужим?
Сомнения и вопросы опять сводили ее с ума, и в этот момент она заметила яркие пятна в тех местах, где щетина Надима касалась ее тонкой кожи. Ей стало душно.
Надим стоял у входа в шатер. Трудно было поверить, что всего лишь час прошел с тех пор, как весь его мир перевернулся. Он только что покинул шумное празднество, но ничто не могло затмить в его сознании эту страсть.
Когда он увидел Изольду среди девушек, он сначала не узнал ее, но не мог отвести от нее глаз. Она выглядела роскошно, но движения ее были неумелыми.
Надиму это показалось странным, потому что танцовщицы учатся у своих матерей едва ли не с рождения.
31 
