7 
Я не в восторге, что наконец лицезрю тебя. Ее слова и тон, которым они были произнесены, задели его за живое. Но откуда это выражение паники в ее глазах?
Лео задушил в себе беспокойство и твердо сказал:
— Повторяю, я занят.
— Уже нет. Я ухожу, — раздался голос Рэнсома. — Этот негодяй в вашем полном распоряжении, моя милая. Наслаждайтесь его обществом, — с сарказмом добавил он и вышел.
К кабинету сразу же рванули парни из охраны, но Абигейл оказалась проворнее и успела повернуть замок, а затем прислонилась к двери спиной.
При виде ее пепельного лица и безжизненных глаз им овладел настоящий страх. Эбби сглотнула, точнее, сделала попытку сделать глоток. С ее губ сорвался тихий стон, который она тотчас же заглушила рукой и стала сползать на пол рядом с корзиной для мусора.
Лео перепугался не на шутку. Что, если она серьезно больна?
Опустившись на колени и прижимая одну руку к животу, Эбби склонилась над корзиной для мусора, пытаясь сдержать приступ тошноты.
— Что с тобой?
Эбби еще несколько секунд сидела, не поднимая головы, а когда ее взгляд, в котором застыло отчаяние, встретился с его, передним неожиданно встало лицо Нэнси. То же выражение паники…
— Еще не дошло? — прошептала Эбби.
В эту же секунду Лео все понял.
— Утренние недомогания? — на всякий случай уточнил он, надеясь услышать отрицательный ответ.
Эбби только кивнула, а в ее глазах появилась боль, от которой у него внутри все перевернулось. Лео попытался сделать глубокий вдох, но воздух вдруг стал необычайно плотным.
— Не надо обвинять меня в чужих грехах. Шангея, например…
Лицо Эбби сначала побледнело, а затем его залила краска — смесь гнева и унижения. Увидев стекающую по ее щеке слезу, Лео стал сам себе противен.
— Ненавижу тебя, — прошипела она и встала.
Он заслужил это. Как с его губ могли сорваться такие жестокие слова?
Когда Эбби снова заговорила, в ее глазах сверкала чистая ненависть, а голос звучал резко.
— Это твой ребенок. Поверь, я бы многое отдала, чтобы он был не твоим. Не хочу тебя больше видеть.
— Конечно, ты бы предпочла, чтобы это был ребенок Шангея, — обуздав вскипевшую ярость, рявкнул Лео. — И не важно, что он женат.
— Я могу сделать тест, если тебе нужны доказательства.
Ярость уступила место чувству вины.
— В этом нет необходимости, — процедил он сквозь зубы. — Послушай, я извиняюсь…
— В этом тоже нет необходимости. Расслабься. Я тебя презираю, ты испытываешь ко мне сходные чувства.
— Ты не права.
Стоило ли ожидать, что Эбби будет желать его ребенка, когда ее глаза полыхают ненавистью? Она возненавидит его еще больше, когда узнает, с какой целью он приехал тогда в бар. А если об этом станет известно совету директоров «Голден сперс», на его карьере и вовсе можно будет ставить крест.
Еще раз взглянув на Эбби, Лео зашел в ванную, намочил полотенце и наполнил стакан водой.
— Садись, пока не упала, — велел он, вернувшись и протягивая ей полотенце. — Вытри лицо, а затем мы решим, что тебе нужно делать дальше.
— Мне нужно? Ты хотел сказать — нам? — колко поддела она.
— Ты права. Я неудачно выразился.
— Ты мне не веришь. В этом все дело?
— Я же сказал, что просто неудачно выразился. Это мой ребенок. Ладно, вот что мы сделаем…
— Стоп-стоп. Ты не мой босс. Ты не можешь решать за меня.
— Ты носишь моего ребенка.
— Ты мнишь себя умным, а не додумался даже до презервативов! — выплеснула на него Эбби все волнение последних дней.
— Додумался до нескольких, — ровно ответил Лео.
Эбби умолкла и покраснела, так как Лео напомнил ей о том, что им обоим одного раза оказалось недостаточно.
— Если ты не заметила, я уже не мальчик, который может потерять голову от любви или бушующих гормонов.
…С ним такое уже однажды случилось, когда ему было восемнадцать. Второй раз это произошло в том баре, так что Лео солгал. Он пришел гуда с определенной целью, но не учел одного. Он увидел в глазах Эбби грусть и боль, которые она, пыталась скрыть, почувствовал ее красоту и притягательность. Он словно сорвался с цепи и начисто забыл о том, ради чего искал встречи с ней.
Они занимались сексом несколько раз, и каждый раз это было прекрасно и восхитительно по-новому. Как она всхлипывала и стонала, отдаваясь ему полностью, цепляясь за него руками и ногами, как возбуждение накатывало на него, подобно волнам прибоя… Он чувствовал себя всемогущим. Эбби была как экзотический фрукт, сладкий и нежный, и сколько бы он его ни вкушал, он не мог насытиться. Следующие несколько, дней он чувствовал себя на подъеме и даже мысли не допускал о том, что Абигейл оттолкнет его после такой незабываемой ночи.
7 
