94 
Кто такой Мексиканский Мыслитель?
Поэт. Хоакин Фернандес де Лисарди. Он прожил тяжелую жизнь и умер совсем молодым. Ну а что касается улицы Желаний, то, как и улица Печальной Ночи, это все названия Мексики. Ну, пойдем.
Когда они пришли в номер, там убирала горничная, но она тотчас же удалилась, и они, задернув шторы, легли в постель. Они любили друг друга и заснули, обнявшись. Когда они проснулись, уже наступил вечер. Алехандра вышла из душа, завернутая в полотенце, села на край постели, взяла его за руку.
Я не могу сделать то, о чем ты просишь. Я люблю тебя, но я не могу.
Джон Грейди вдруг ясно увидел, как всю жизнь свою шел к этому моменту, а дальше идти уже было не куда. В него вселилось что-то холодное и бездушное. Какое-то чужое существо. Ему даже показалось, что оно злобно улыбается, и трудно было поверить, что это чудовище когда-нибудь покинет его. Когда Алехандра снова вышла из ванной, то была уже полностью одета, и он опять усадил ее на кровать, взял обе руки в свои и начал говорить, но она только качала головой и отворачивала от него заплаканное лицо. А потом сказала, что ей пора и что она не имеет права опоздать на поезд.
Они шли к вокзалу, она держала его за руку, а он нес ее чемоданчик. Они прошли по аллее над старой ареной, где устраивались бои быков, спустились по ступенькам мимо каменной, украшенной резьбой эстрады для оркестра. Дул сухой ветер с юга, шурша листьями эвкалиптов. Солнце уже село, парк погружался в голубые сумерки, и по стенам акведука и на аллеях загорались желтые уличные фонари.
На платформе она прижалась к нему, уткнувшись в плечо. Он говорил, говорил, но она молчала. Потом с юга появился поезд. Выпуская клубы дыма и пара и громко пыхтя и отдуваясь, мимо них прошел паровоз, потом остановился, отчего по всему составу, от головы к хвосту, прокатился грохот. Изгибаясь вдоль перрона, вагоны уходили в темноту, и лишь их окна тихо светились. Джон Грейди вспомнил, как двадцать четыре часа назад такой же поезд подошел к этой платформе Алехандра коснулась пальцами серебряного ожерелья на шее, наклонилась, чтобы взять свой коричневый чемоданчик, поцеловала Джона Грейди, прижалась к нему мокрым лицом, потом направилась к вагону и скрылась в нем. Джон Грейди смотрел ей вслед и думал, что все это сон. Вокруг родные и близкие здоровались и прощались друг с другом. Джон Грейди бросил взгляд на мужчину с девочкой на руках, которая весело смеялась, но вдруг увидела лицо Джона Грейди, и ее веселье как ветром сдуло. Джон Грейди стоял и удивлялся, как у него хватает сил дожидаться отхода поезда. Но он выдержал до конца и, когда поезд растворился в сумерках, повернулся и зашагал прочь.
Расплатившись в гостинице и забрав свою сумку, Джон Грейди отправился в бар в ближайшем переулке, из открытой двери которого доносилась веселая американская музыка. Там он страшно напился, ввязался в драку и проснулся на железной кровати в незнакомой комнате с зелеными обоями и бумажными занавесками. За окном серел рассвет и пели петухи.
Джон Грейди осмотрел свое лицо в тусклом зеркале. Челюсть распухла, виднелся огромный синяк. Лицо в зеркале делалось относительно симметричным, только если чуть повернуть голову. Попытки приоткрыть рот отзывались резкой болью. Рубашка порвана и запачкана кровью, сумка исчезла. Мало-помалу в его памяти начали возникать фрагменты этой ночи, сильно походившей на дурной сон. Джон Грейди вспомнил силуэт человека на улице, вдалеке, который стоял, как тогда Ролинс на автостанции – вполоборота, накинув на плечо куртку, словно желая бросить прощальный взгляд. Человек, который уходит, не осквернив чужого дома, не посягнув на дочь хозяина… Джон Грейди вспомнил свет в дверном проеме складского помещения с крышей из рифленого железа, куда никто не заходил и откуда никто не выходил… Городской пустырь под дождем. В тусклом свете фонаря из какого-то ящика выбралась бездомная собака, до которой никому не было дела, постояла и побрела дальше среди куч мусора и камней, а потом скрылась за темными домами.
Джон Грейди вышел на улицу. Стал снова накрапывать дождь. Джон Грейди не знал, где находится, попытался найти дорогу к центру, но быстро заблудился в лабиринте узких улочек. Он спросил у какой-то женщины, как пройти к центру, та показала рукой направление, а потом долго смотрела ему вслед. Наконец он вышел на улицу Идальго. Навстречу бежала собачья свора. Когда собаки оказались совсем рядом, одна из них вдруг поскользнулась на мокрых камнях и упала. Другие, скаля зубы и угрожающе рыча, обернулись к незадачливой псине, но та успела встать на все четыре лапы, прежде чем остальные могли наброситься на нее. Затем свора как ни в чем не бывало удалилась.
94 
