17 
— Да с чего ты вообще взял, будто меня волнует судьба каких-то старых построек и клочков земли где-то далеко-далеко, по ту сторону океана? — спросила Белинда, почувствовав, что вновь краснеет.
— А разве нет? — вкрадчиво спросил Гранвил. — Ведь именно там, в этом доме в Мейфэре и беркширском поместье, прошло все твое детство.
Девушка закусила нижнюю губу.
— Я наблюдал за тобой, пусть и издалека, — насмешливо заметил Колин. — Смотрел, как ты то уезжаешь, то возвращаешься. Не сложно догадаться: ты очень привязана к этим местам.
Он прав, черт возьми!
Белинда невольно вспомнила, как носилась по коридорам дома в Мейфэре, ей тогда было четыре или пять лет, а затем, уже постарше, училась ездить верхом в бекширском поместье. А потом были бесконечные званые обеды, и она наблюдала, как наряжается ее мать — надевает роскошное платье и выбирает фамильные драгоценности. Ее саму стали приглашать на эти обеды, когда Белинда была еще подростком. Именно там Белинда впервые познакомилась с художниками — и раз и навсегда влюбилась в искусство, определив свою дальнейшую судьбу.
— Чего же ты хочешь? — Она все же не собиралась сдаваться.
— Я хочу женщину, на которой женат. Ту, которая все решает сама, а не идет на поводу у семьи. Если бы у меня была такая жена, то, возможно, я пошел бы на определенные уступки в вопросах принадлежности некоторой собственности.
— Тогда я не та жена, которую ты ищешь!
— Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься, — мягко возразил Колин, подходя чуть ближе. — Ведь можно даже сказать: ты переехала в Нью-Йорк, чтобы быть подальше от родственников. — (Белинда вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной.) — Это твой выбор, — настаивал Колин. — Ты сама выбираешь, кем тебе быть. Ты, конечно, можешь и дальше упрямиться, настаивая на расторжении нашего брака. И тогда ты выйдешь замуж за того человека, который устроит твою семью. А можешь прожить жизнь так, как ты сама этого хочешь. Что ты выбираешь?
Что она выбирает? Белинда уже и сама не знала, чего хочет. А ведь от ее выбора зависит столь многое… И вот он стоит так близко — ужасно привлекательный и при этом такой сильный и уверенный…
— Но у тебя есть вариант и получше, — продолжил соблазнитель. — Оставшись со мной, ты можешь одновременно стать и хозяйкой собственной судьбы и остаться послушной дочерью и племянницей. Такая возможность — большая редкость. Оставайся моей женой — и тогда можешь повесить эти картины в Даунлендсе.
— В Даунлендсе? — усмехнулась Белинда, облизывая внезапно пересохшие губы. — Но Даунлендс же больше мне не принадлежит.
— Если захочешь, он будет твоим. Только твоим, — мягко настаивал Колин. — Если ты останешься моей женой, то я оформлю его на твое имя.
К этому она не готова. Ей нужно время обо всем подумать…
Но Истербридж не дал ей времени подумать, он подошел еще ближе, на расстояние вытянутой руки. Она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
Короткие шелковистые волосы, на ощупь похожие на мягкую шерсть норки, темные непроницаемые глаза… А крошечные морщинки, как она невольно заметила, сильно углубились за последние три года…
Белинда опустила взгляд чуть ниже — скулы, нос, рот все те же, что и в ее воспоминаниях. И губы слишком нежные для такого сурового мужчины…
Она их хорошо знала. В их первую брачную ночь Колин дюйм за дюймом покрывал ее тело поцелуями, неторопливо исследуя свою жену, лежащую на черных атласных простынях в россыпи лепестков роз, которые маркиз раздобыл для церемонии.
Истербридж ласкал и щекотал Белинду лепестками до тех пор, пока она не начала стонать и извиваться, практически умоляя взять ее. К тому времени Колин уже и сам возбудился, его сердце бешено билось, а когда он вошел в Белинду, то в его страстном желании нельзя было усомниться ни на минуту.
Эта ночь стала ее самой постыдной тайной…
— У тебя такой вид, будто ты сейчас заснешь. — Губы Колин шевельнулись.
Белинда резко подняла взгляд и почувствовала, как ее щеки заливает краска.
— О чем ты думала? — насмешливо поинтересовался Истербридж. — Вспоминала нашу прошлую встречу в Вегасе?
Вспоминала? Она не могла ее забыть, чувствуя его прикосновения каждой клеточкой своего тела.
— Это была ошибка, — бездумно сказала она.
— С чего ты это взяла? — возразил маркиз. — Ты ведь отказываешься от моего предложения.
17 
