очень нудно 
32 
Лоб негра покрылся испариной. На виске у него запалом билась тёмная жилка. Отряд молча слушал судью. Кто-то ухмылялся. Полубезумный киллер из Миссури тихонько ахал, как астматик. Судья вновь повернулся к сержанту, они поговорили, потом вместе прошли к ящику, что стоял во дворе, судья показал сержанту один из пистолетов и с величайшим терпением объяснил, как он действует. Люди сержанта уже поднялись и ждали стоя. У ворот судья вложил в ладонь Агилару несколько монет, официально пожал руку каждому из его оборванцев-подчинённых, сделал комплимент насчёт их военной выправки, после чего они вышли на улицу.
В полдень отряд, в котором все были вооружены парой этих пистолетов, выехал, как уже упоминалось, на дорогу, что вела вглубь страны.
Вечером вернулись высланные вперёд на разведку; все впервые за день спешились в одной из редких низинок и, пока Глэнтон беседовал с разведчиками, стали осматривать лошадей. Затем поехали дальше, а с наступлением темноты разбили лагерь. Тоудвайн с ветераном и мальцом сидели на корточках чуть поодаль от костров. Они не знали, что вошли в состав отряда взамен троих убитых в пустыне. Они наблюдали за делаварами; в отряде их было несколько, они тоже расположились чуть особняком, поджав под себя пятки, один камнем толок зёрна кофе на оленьей шкуре, а остальные сидели, уставившись в огонь чёрными, как винтовочные дула, глазами. В тот вечер малец видел, как один делавар шарил в горячих угольях, ища уголёк нужного размера, чтобы прикурить трубку.
Утром они поднялись ещё до рассвета и, едва стало возможно что-то разглядеть в темноте, поймали и оседлали лошадей. Зазубренные вершины под лучами зари отливали чистой голубизной, вокруг щебетали птицы, солнце застало на западе луну, и они расположились друг против друга над землёй, — раскалённое добела солнце и луна, его бледная копия, — словно края одного отверстия, за пределами которого пылали невообразимые миры. Когда под чуть слышное побрякивание оружия и позвякивание уздечек всадники цепочкой по одному проезжали через заросли мескитовых деревьев и пираканты, солнце взобралось выше, луна закатилась, от покрытых росой лошадей и мулов шёл пар, и от их теней тоже.
Тоудвайн разговорился с беглым из Земли Ван-Димена[72] по имени Баткэт, который появился на западе, удрав из тюрьмы. Родом из Уэльса, он имел всего три пальца на правой руке и совсем немного зубов. Возможно, в Тоудвайне он увидел такого же беглого — безухого и заклеймённого преступника, выбравшего в жизни почти тот же удел, что и он сам, — и предложил поспорить, который из двух Джексонов убьёт другого.
Я этих ребят не знаю, сказал Тоудвайн.
Ну, а как думаешь?
Спокойно сплюнув в сторону, Тоудвайн глянул на собеседника. Неохота мне спорить.
Не любишь азартные игры?
Смотря какие.
Черномазый его пришьёт. А ты бы на кого поставил?
Тоудвайн посмотрел на этого устрашающего громилу. Ожерелье из человеческих ушей, похожее на связку чёрных сушёных фиг. Одно веко свисает на глаз — ножом порезали, в экипировке сплошной разнобой: одни вещи великолепные, другие — никуда не годные. Хорошие сапоги, прекрасная винтовка с мельхиоровой отделкой, но висит эта винтовка в отпоротом голенище, и рубашка уже не рубашка, а одни лохмотья, да и шляпа провоняла.
Нет, не охотился ты на аборигенов раньше, заявил Баткэт.
Кто тебе сказал?
Сам знаю.
Тоудвайн промолчал.
Ещё увидишь, какие они шустрые.
Да уж наслышан.
Многое теперь не так, как раньше, усмехнулся вандименец. Когда я впервые появился в этих краях, в Сан-Саба встречались дикари, которые и белых-то не видали. Пришли к нам в лагерь, мы поделились с ними едой, а они от наших ножей глаз отвести не могут. На следующий день приводят в лагерь лошадей связками, меняться. А мы и в толк не возьмём, чего им надо. Ведь какие-никакие, свои ножи у них были. Оказалось, видишь ли, никогда не видели распиленных костей в тушёном мясе.
Тоудвайн бросил взгляд на лоб Баткэта, но лоб скрывала надвинутая чуть ли не на глаза шляпа. Усмехнувшись, Баткэт большим пальцем немного сдвинул шляпу на затылок. На лбу шрамом отпечатался след от шляпы, больше никаких меток не было. Лишь на внутренней стороне руки был выколот номер, но Тоудвайну суждено было увидеть его только в бане в Чиуауа, а потом ещё раз — осенью того же года, когда он срезал труп Баткэта, подвешенный за ноги на древесном суку на просторах Пимерия Альта.
32 
