ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  Реми стоял рядом с Пьером-Луи в зале дворца бракосочетаний и сжимал в руке обручальные кольца, изо всех сил пытаясь успокоиться.

  Все хорошо, он здесь. Он успел. Его оправдали вчистую, во всем обвинив папарацци.

  В полицейском участке Реми мариновали несколько часов, пока наконец не отпустили за какие-то сорок пять минут до самолета, вылетающего в Париж.

  Реми удалось взять себя в руки. Решение полиции наверняка положит конец журналистской шумихе вокруг его имени и этого инцидента. Впрочем, он-то знал, что для каждого репортера во Франции теперь будет делом чести встретиться с ним и взять у него интервью.

  Первым же делом Реми хотел позвонить Эми и рассказать ей, что теперь он свободный человек, но... он понимал, что теперь никогда не сможет поделиться с ней ни своими мыслями, ни чувствами.

  С большим усилием Реми заставил себя сконцентрироваться на лице Мари-Элиз, невесты его друга. Счастье этих голубков значило для него сейчас больше, чем его собственная судьба.

  Церемония венчания была отнюдь не романтичной, как и само место, где она проходила. Скорее, веяло официозом и мрачной холодностью. На стенах зала висели суровый портрет французского президента и национальный флаг. Однако любовь была способна, на многое, как он понял, глядя на сияющие лица влюбленных. Они словно бы не замечали ничего и никого вокруг себя. Куда только подевалась вечно хмурая и мрачная секретарша Реми, в этих своих огромных очках и тяжелых каблуках! И следа не осталось от того гадкого утенка. Сегодня Мари-Элиз была самим воплощением женственности, одетая в белоснежное летящее платье и прозрачное облако вуали. Лягушка превратилась в царевну. Да и на Пьера-Луи было приятно посмотреть: загорелый, мускулистый и довольный, выглядит даже лучше прежнего.

  Целую минуту Реми любовался светящимся лицом Мари-Элиз, но в следующий же миг потерялся в собственных воспоминаниях. Мысли его занимали лишь знакомые светло-карие глаза Эми и этот ее влюбленный взгляд. А какие мягкие и теплые были у нее губы, когда он целовал ее в ресторане в Канне. Реми знал, она вложила в этот поцелую всю свою душу, все свое женское существо, она предлагала ему свое сердце.

  Любовь. Она имеет власть даровать людям безумные надежды на счастье, новый смысл жизни и глубокий внутренний покой — тем, кто рискнет подарить своему возлюбленному душу в ответ.

  Да какого черта он позволил ей уйти?

  Ради ее же собственного блага, глупец. Ты ее просто не заслужил, подумал он.

  А если она тебя любит...

  Реми снова посмотрел на жениха и невесту. Представил Эми в подвенечном платье. Сердце его забилось как сумасшедшее.

  Тут он вдруг почувствовал, что мрачное настроение, которое его обуревало на протяжении всего этого года, исчезло. Он ощутил блаженное счастье и понял, что ему срочно надо увидеть Эми. Или позвонить ей.

  Как только Реми принял это решение, ему тут же стало скучно на церемонии. Оставалось терпеливо ждать, когда же она закончится. Теперь Реми точно знал, что ему нужно делать.

  Необходимо срочно разыскать Эми и удостовериться, что она его любит.

  По окончании церемонии венчания Пьер-Луи напомнил Реми, что тот обещал остаться на вечеринку. И, как друг жениха, тот не смог ему отказать.

  На приеме оказались Тэйлор и ребята из его команды.

  — Ты запланировал это заранее, а, приятель? — обвинил Реми Пьера-Луи.

  — Я просто хочу, чтобы ты сам выслушал Тэйлора. Лично. Это не займет много времени.

  Окружив Реми со всех сторон, гонщики принялись старательно уговаривать его вернуться в команду.

  Тэйлор говорил:

  — Ты нужен нам не потому, что ты профи в гонках, а потому, что у тебя отличная интуиция в этом деле. Ты знаешь этот бизнес, так сказать, изнутри. А что может быть лучше и полезнее для компании? Человек с твоими данными не должен пропадать в пыльных офисах. Ты можешь так много сделать для нас, для Формулы-1.

  Реми лишь стоял и отрицательно мотал головой. Тогда ребята наперебой стали рассказывать ему о новом проекте и новой машине. И о том, как здорово было бы вместе ее испытать. На пятой минуте разговора Реми поймал себя на давно забытом ощущении. Восторг и возбуждение. Кажется, он снова оживает. К нему вернулась былая уверенность в себе, в своем профессионализме, и он просиял, перестав качать головой из стороны в сторону. Формула-1 всегда была для него важным делом, делом всей его жизни. Кто знает, может быть, ему представился второй шанс.

  40