ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  Неужели нет на свете ничего более соблазнительного и манящего, чем запретный плод? Теперь, когда Эми знала, кто такой Реми, ее приключение приняло рискованную окраску.

  Возможно, этот вечер будет самым ярким воспоминанием всей ее жизни. А дальше пусть будет все, как будет.

  Чувства ее были обострены до предела, когда она красовалась перед зеркалом. Эми выглянула в окно и увидела, как Реми шагает по улице с одной белой розой в руке. Раздался звонок, и сердце ее заколотилось. Стремительным движением руки она выдернула заколку из волос и побежала к двери.

  Реми стоял на пороге, протягивая ей розу на длинном стебле. Их глаза встретились, и он улыбнулся. Она пригласила его пройти.

  — Ты даже не знаешь, как мне нужна была эта встреча сегодня вечером. Ты — как глоток свежего воздуха для меня. Кстати, твой наряд очарователен, — произнес он, приблизившись к ней.

  — Я не часто покупаю вещи в дорогих магазинах, — сказала Эми, чувствуя себя польщенной. Соблазнительное красное платье и серебристые плетеные босоножки делали ее неотразимой в мужских глазах.

  —Ты выглядишь совсем иначе, чем сегодня днем, когда покупала на блошином рынке прозрачное белье.

  Вспыхнув при одном воспоминании, девушка показала ему новую сумочку.

  — Хорошенькая, — оценил он.

  Платье и сумочка под стать ему стоили ей целого состояния, но, глядя на себя в зеркало, Эми ни о чем не жалела: передней стояла ослепительно красивая женщина, в которой она едва узнавала саму себя. Впервые за всю жизнь она осмелилась сравнить себя с Кэрол.

  — А в этих босоножках тебе удобно?

  — Естественно, — отвечала она по-французски.

  — И в них можно ходить?

  С целью демонстрации она прошлась по комнате и остановилась перед трюмо. Взяла заколку и хотела было заколоть волосы высоко на макушке, но он прошептал:

  — Гораздо лучше распущенными.

  Волосы упали и рассыпались волнами по плечам.

  — Не против, если для начала мы прогуляемся? — спросил Реми.

  — Может, для начала я поставлю розу?

  И вот они уже идут по мосту под ручку, и она наслаждается теплом его длинных изящных пальцев. Какими бы ни были они с ним разными, сейчас они принадлежат друг другу.

  Перед ними шла молодая чета с детишками. Реми благосклонно посмотрел на них. Любопытно, как он относится к детям?

  Детишки засмотрелись на чаек и одинокого пеликана, скользившего низко над серыми водами реки.

  Белокурый малыш сказал:

  — Птица.

  Реми улыбнулся:

  — Самый замечательный возраст, когда жизнь кажется такой беззаботной. Ты бы хотела детей?

  Нервный спазм сдавил ей горло.

  — Сначала надо бы найти приличного отца.

  — А как же Флетчер?

  Эми лишь покрутила головой.

  — А ты? — спросила она. — Ты бы хотел детей?

  Глаза его подернулись дымкой.

  — Не уверен, что смогу быть для них хорошим отцом.

  — Конечно, ты будешь хорошим отцом, если сам решишься на создание семьи.

  — Все почему-то думают, что если родил ребенка, то непременно должен быть и хорошим отцом. Но мне кажется, не так все просто. Непременно нужен положительный пример, с детства.

  — А у тебя не было такого примера?

  Вместо ответа он отвернулся, словно бы не услышав ее.  

  Реми нанял частную лодку, которая повезла их к знаменитому на весь мир лондонскому колесу обозрения, и заказал шампанское и коробку трюфелей.

  Он расспрашивал ее о Гавайях, о матери и сестре. Эми отвечала неохотно, но потом забыла об осторожности и стала разговаривать с ним как со своим другом. Охотно поведала ему о тех трудных в ее жизни годах, когда отец оставил их, а потом умер, и она осталась одна со своей прекрасной сестрой и амбициозной мамашей. И все это у нее получилось подать с блестящим и искрометным юмором.

  — Я была слишком похожа на своего отца. Он считал, что не слишком много почести в том, чтобы быть богатым и знаменитым. Я очень скучала по нему, когда он ушел. Иногда мне казалось, что Флетчер напоминает мне его. А мать всегда говорила, что отец и Флетчер так и не хотят взрослеть.

  — Фатальная ошибка, — сказал Реми.

  — Зато сестрой я могу гордиться.

  Глаза его были полны сочувствия и понимания.

  — Ты не единственная, кто разочаровал свою семью. Я бы мог рассказать тебе пару историй. Возможно, когда-нибудь и расскажу.

  9