28 
— В палате, — поправила его Ася, усаживаясь за стол и неодобрительно глядя, как он топчется посреди комнаты. — Наши будут находиться в палате до тех пор, пока больному угрожает опасность. Я имею в виду опасность со стороны ваших товарищей. Будьте добры, сядьте наконец, а то у меня уже шея болит… Так вот, об опасности. Вы уже знаете, кто вчера ударил больного Гонсалеса в глаз прикладом автомата?
— Пока не знаем. Но… — Квадратный уселся наконец на железный стул и сделал выражение лица типа «это работа профессионалов». — Но узнаем обязательно. А почему вы решили, что прикладом автомата?
— По характеру травмы. Впрочем, если на вооружении вашей армии есть еще какая-нибудь огнестрельная мерзость с прикладами — ружья, винтовки, аркебузы, мушкеты, винчестеры, берданки… У чего еще бывают приклады? У фаустпатронов бывают? Нет? Значит, фаустпатрон можно с уверенностью исключить. Все остальное под вопросом.
— Издеваетесь? — обиделся квадратный. — Аркебузы… Я и слов таких не знаю.
Ася посмотрела на него с выражением лица типа «в школе надо было учиться». Квадратный сделал выражение лица типа «а я не только в школе учился» и серьезно пообещал:
— Мы его найдем. Поверьте — обязательно найдем.
— Верю, — так же серьезно ответила она. — Найдете. Обязательно. Если до этого с ним ничего не случится.
Квадратный диковато глянул на нее, пробормотал: «Прошу прощения» — и полез в карман. Вытащил мобильник, быстро понажимал на кнопки, приложил к уху и почти сразу спросил:
— Со вчерашней сменой разобрались?
Пару минут молча слушал, потом сунул телефон в карман, не глядя на Асю, устало сказал:
— Сержант Сиротин сегодня утром попал под машину. Сержант в реанимации, без сознания. Машину ищут. Послушайте, откуда вы знали?… Или это вы… наколдовали?
— Господин майор, вы давно проходили медкомиссию? — Ася рассердилась. — Вас психиатр смотрел? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Вам должно быть стыдно! К тому же, может быть, это и не он ударил.
— Да нет, он, — так же устало сказал квадратный. — Остальные показали, что он… Это Гонсалес еще уклониться успел. А то ведь тот по оперированному глазу хотел… Нет, правда, откуда вы узнали?… То есть почему вы думали?…
— Потому что в больнице нет уголовников, — все еще сердито ответила Ася.
— Ну?…
— Ну и кто здесь будет устраивать общие драки или несчастный случай на производстве? Значит, остается только «при попытке к бегству». Или нападение на конвой.
— Это плохо, — помолчав, сказал квадратный. — Это очень плохо… Придется мне не отходя…
— Ничего, мы будем присматривать, — пообещала Ася. — Теперь, когда знаем, что может случиться, — будем…
Квадратный нахмурился, задумался, хотел что-то сказать, но тут в ординаторскую вошел Плотников. Быстро прошел к кушетке, уселся, выжидающе уставился на Асю.
— У нас в отделении карантин, Игорь Николаевич, — грустно сказала она. — Прямо с сегодняшнего вечера. Плановые операции придется отложить. Всех, кого можно, выписываем. Кого выписывать нельзя — перевозим в областную больницу. Об этом вы договариваетесь. Экстренные делаем во второй операционной у лоров на первом этаже. Об этом я договариваюсь. Оборудование и инструменты переносим через полчаса. Лоры помогут. Об этом Светлана Алексеевна договаривается. Так что в отделении остаются только те, кого трогать нельзя. Если я не ошибаюсь, это всего четыре человека. Считая больного Гонсалеса. И конечно — никаких посетителей.
— Ага… Понял… Ну что ж теперь… — Плотников задумался, сделал выражение лица типа «а главное-то забыли» и озабоченно спросил: — А прием? Прием где мне вести? Люди же приходить будут!
— Тоже на первом этаже. У их зава кабинет круглые сутки пустует. Ничего, потерпит, это ненадолго. Сколько вы собирались держать Гонсалеса в отделении? Недели две?
— По-хорошему — и подольше надо бы… — Плотников вздохнул и посмотрел на квадратного. — Но вот майор говорит, что ему здесь опасно. Ну, хоть десять дней надо подержать. Все-таки такое ранение… Правда, операция получилась. И мальчик очень здоровый. Организм чистенький. Иммунитет редкий. Так что дней через десять посмотрим, как там что. Если никаких травм больше не будет — тогда и отпустим без тревог и сомнений.
В ординаторскую вошла Светка, воинственно поглядывая на квадратного, молча направилась к кушетке, села рядом с Плотниковым.
28 
