очень нудно 
49 
Наблюдать все это и участвовать во всем этом Асе чрезвычайно нравилось. Душа грелась. Иногда она вспоминала, как жила раньше, и пыталась представить, как жила бы сейчас, если бы в мире не было тети Фаины и ее дома, и этого постоянного детского хоровода в ее доме… Ничего толкового не представлялось. Вот если бы бабушка была жива — тогда, наверное, представилось бы. Жаль, что бабушка не была знакома с тетей Фаиной. Была бы знакома — пожила бы подольше.
— Ты чего-то опять куксишься, — заметила тетя Фаина, перебирая на подоконнике свои травы и мельком поглядывая на Асю, которая накрывала стол к обеду. — Новое что-то стряслось или старое вспомнила?
— Старое, — призналась Ася. — Жаль, что бабушка вас не знала. Вы бы с ней подружились, наверное.
— Наверное, — с удовольствием подтвердила тетя Фаина, демонстративно не принимая ее печали. — Судя по тому, что ты о ней рассказывала, бабка у тебя классная была. Жаль, что незнакомы были, да… Но ты учти: о старом будешь жалеть — нового не заметишь. Думай о том, что мы с тобой все-таки познакомились, и радуйся этому обстоятельству изо всех своих слабых сил. Веселись и ликуй. Или ты считаешь, что для веселья нет достаточно серьезных оснований?
И Ася действительно тут же развеселилась. Во-первых, из-за «серьезных оснований для веселья». Она была чувствительна к словам. А тетя Фаина умела обращаться со словами. Во-вторых, потому, что рядом с тетей Фаиной вообще всегда всем весело было. В-третьих, она вспомнила, что сегодня будет гонять на мотоцикле в два раза больше, чем обычно, и не просто так, а по делу. Мотоцикл — это было очень серьезное основание для веселья.
Дети немножко опечалились, когда узнали, что Ася уезжает из дому почти сразу после обеда. Но она сказала, что скоро вернется, и еще гостя привезет, и потом до самого вечера будет дома. Все тут же успокоились, даже Соня, и жизнь потихоньку шла в привычном режиме спокойного, уютного, тихого всеобщего веселья. И в этом же привычном режиме в три часа все принялись собирать Асю в дорогу. Митька вывел из сарайчика мотоцикл, проехал на нем до ворот, потом обратно до сарайчика, слез и принялся полировать все поверхности белоснежной тряпкой. Любимое занятие. Митька и Светка — тоже наверняка родня… Соня натирала специальным бесцветным кремом для кожи Асину куртку. Соня сама нашла этот крем в соседнем магазине, и с тех пор взяла над Асиной курткой шефство. Наташка рассовывала по карманам куртки конфеты и сухарики из своих запасов. Василек отыскал у себя совершенно необходимую в дороге вещь — тонкий гвоздь, свернутый кольцом так, что острие упиралось в шляпку, — и тоже сунул в карман Асиной куртки. Тетя Фаина принесла заряженный телефон и свежий носовой платок. Потом все долго помогали Асе надевать куртку и ботинки, потом нестройным хором долго желали ей счастливого пути и спрашивали, когда она вернется, потом всей толпой высыпали во двор и помогали Митьке катить мотоцикл к воротам, а потом еще долго стояли в воротах и махали ей вслед руками. Василек махал обеими руками. Наверное, Василек — родня ее тете Марте. Тетя Марта на прощание тоже всегда обеими руками махала. В конце переулка Ася притормозила, оглянулась, тоже помахала всем рукой, потом свернула за угол и помчалась в больницу. И всю дорогу до больницы она улыбалась.
Улыбаясь, доехала до самых больничных ворот, притормозила, пропуская выезжающую из ворот машину «Скорой помощи», улыбаясь, помахала рукой знакомому водителю, потом — идущему навстречу знакомому охраннику, потом — двум знакомым медсестрам из кардиологии… Сегодня много знакомых встретились ей прямо у ворот, и всем она улыбалась и махала рукой. И еще кто-то знакомый выходил из ворот, спешил, поэтому она его тоже пропустила и уже собиралась помахать рукой и ему тоже, но тут сообразила, что это Роман. Он прошел в двух шагах от нее, скользнул по ней отсутствующим взглядом и отвернулся — не узнал. Направился к новенькой жемчужно-серой «ауди», стоящей почти рядом с воротами. Неужели это его машина?… Нет, сел рядом с водителем. Очень раздраженно громко сказал: «Никого не пускают! Карантин у них!» — и захлопнул дверцу.
Ася медленно въехала в больничные ворота, уже не улыбаясь, поползла к своему корпусу со скоростью парализованной черепахи, что, конечно, тоже настроения не улучшало, и совсем расстроилась, увидев у входа двух автоматчиков, которые сидели на лавочке, курили и были так увлечены беседой, что даже по сторонам не смотрели. Охрана. Маразм. А еще вчера по больничному коридору ходили, как по вражескому тылу. Светку и Люду под прицелами держали. Прежде чем Гонсалеса в перевязочную ввести, комнату осматривали… Тоже маразм, но там хоть какая-то логика была, пусть и ментовская. Службу несли. Старались. А в этих посиделках с перекуром какая логика?…
49 
