67 
«А между тем война так и не состоялась…» — осознал Бергман.
Его определенно подставляли — грамотно, умело и настойчиво. Но кто? Колумбийцы? Итальянцы? Или, может быть, мэр? Но зачем? Ответа не было.
Бергман вытер носовым платком взмокший лоб и спустился по лестнице на первый этаж. Сам не свой прошел к администратору и, не обращая внимания на разборки охраны с очередным пойманным за руку шулером, набрал номер дежурного по управлению.
— Вышлите следственную группу в мотель, — тихо, но внятно произнес он.
Шулер мгновенно перестал вопить, а охранники насторожились и даже перестали его мутузить.
— Продолжайте, — махнул им рукой Бергман. — Это не по вашу душу.
***
Когда Нэнси привезли домой, она первым делом плюхнулась в ванную. Шипя от боли, отмыла содранные об асфальт коленки, рассмотрела огромные синяки, рассыпанные по всему телу, хорошенько откисла в теплой, насыщенной ароматическими добавками воде, а едва собралась вылезать, как в комнатах послышалась беготня.
«Джимми с детьми приехал, — сообразила она. — Черт! Как не вовремя!»
— Ма! Это мы приехали! — задорно крикнула откуда-то из холла Энни. — Где ты, ма?!
— В ванной, Энни! — отозвалась Нэнси. — Подожди, я сейчас выйду…
— А что у нас поесть? — тут же вторил сестренке Рональд и, было слышно, хлопнул холодильником.
— Я приготовлю! — через дверь пообещала Нэнси.
— Тебе мать варенья передала, — подключился к детям Джимми. — Куда поставить?
— Где-нибудь на кухне! — уже зверея, отозвалась она и, поскуливая от внезапно проснувшейся боли во всем теле, выбралась из ванной. Обернула голову полотенцем, накинула длинный, скрывающий побитые коленки махровый халат и, стараясь не хромать, вышла в холл.
Все трое дружно сидели на диване перед новым телевизором.
— Могла бы и заранее приготовить чего, — явно осмелев после такого подвига, как самостоятельная поездка к теще за детьми, проворчал Джимми, — знала же, что мы приедем…
— Знала, — кивнула Нэнси. — Просто мне немного не до того было. Уж извини…
***
Весть о происшествии в оружейном магазине разнеслась по городу как верховой пожар — стремительно и неотвратимо. Говорили разное, однако все сходились в одном: там, за стеклянными витринами магазина, произошел непоправимый конфликт между главами двух сильнейших кланов города. По крайней мере, то, что у Висенте была сильно разбита рожа, знали практически все. Это по итальянским родовым законам означало одно — беспощадную вендетту.
А вот участие полиции в этом конфликте трактовалось по-разному. Одни считали, что Бергман пытался не допустить кровопролития; другие думали, что все дело в некоей женщине, которую Карлос взял в заложницы. Причем обыватели сходились в своей оценке роли неведомой женщины, считая ее — не больше, не меньше, как любовницей Висенте Маньяни. Хотя что могла делать любовница на разборках лидеров?
Только одно было непреложным фактом: все полицейские как один по поводу этого инцидента хранили гробовое молчание.
Ни через их жен, ни через их детей не удавалось узнать ровным счетом ничего.
Кипели страсти и в кабинете мэра. Сорванная сделка по продаже своей доли практически неликвидных, технологически безнадежно отставших фабрик чуть не свела Хьюго Тревиса с ума, и если бы не опасения навлечь на свой город куда как худшую беду, чем туповатый начальник полиции, — Федеральное бюро расследований, — Тревис избавился бы от Бергмана безо всякого сожаления. Однако такая опасность существовала, и Тревис морщился, но терпел.
— Что теперь делать будем, Тедди? — тоскливо спросил он своего недалекого подчиненного. — Ты хоть понимаешь, как ты меня подставил?
— Меня самого подставили, — мрачно вздохнул Бергман. — И главное, не пойму, кто…
— Так разберись! — начал раздражаться мэр и тут же обреченно махнул рукой. — Впрочем, нет, лучше не надо, — и так уже дел наворотили: за год не разгрести.
— По-хорошему, надо Висенте с Карлосом мирить, — признал неоспоримое Бергман. — Иначе нам всем здесь места будет мало.
— Я их уже один раз помирить попытался… Я — пас. — Мэр упреждающе поднял вверх ладони.
— А все равно деваться некуда… — покачал головой Бергман. — Посадить я никого из них не посажу; значит, надо мирить.
Мэр задумался.
— Ладно… я попытаюсь по своим каналам хоть какую-то информацию добыть, но только у меня к тебе просьба: без меня — ни шагу. Ты понял?
67 
