86 
***
Психотерапевт окинул нежданную пациентку внимательным холодным взглядом и сухим жестом предложил занять кушетку.
— Рассказывайте.
— Мне хочется убить, — глухо произнесла Нэнси.
Левадовски поджал губы и скрестил руки на груди.
— Дальше.
— Я понимаю, что это не выход, но ничего другого в голову не приходит.
— А, собственно, что вас не устраивает, — с легким раздражением поинтересовался доктор. — Стирка, необходимость ежедневно готовить… может быть, секс? Что именно?
— Мне не нравятся мои мужчины, — заявила Нэнси. — Их сумели запугать.
— Кто?
Нэнси задумалась.
— Раньше я бы сказала, что это работа нашего вице-мэра… Висенте Маньяни…
Скотт Левадовски заинтересованно изогнул бровь. Миссис… как ее… Дженкинс была уже третьей пациенткой, упомянувшей это имя, с тем лишь отличием, что две предыдущие пытались при помощи психотерапии избавиться от навязчивого желания немедленно совокупиться с красиво седеющим, статным и мужественным политиком.
— Вы завидуете его мужской силе?
Даже в полумраке кабинета было видно, как густо покраснела Нэнси Дженкинс.
— При чем здесь это? Просто я хотела бы его убить…
— Я и говорю, — с энтузиазмом подхватил и принялся развивать эту идею терапевт. — Вы не желаете терпеть вокруг себя никого, кто мужественнее вас. Так, Нэнси?
— Н-нет! — замотала пациентка головой.
— Но ведь у вас нет фаллоса, Нэнси! — с внезапно прорезавшимся отчаянием в голосе оборвал ее доктор. — Очнитесь! Примите реальность такой, какова она есть! Вы не можете и не должны конкурировать с мужчинами за власть! Вы — другая!
Нэнси удивленно открыла глаза.
— Погодите, мистер Левадовски, вы меня совершенно не поняли. Я не хочу ни с кем конкурировать. Я просто хочу, чтобы все вокруг меня было правильно.
— То есть так, как нравится вам? — развивая ее мысль, издевательски усмехнулся Левадовски.
— А что плохого в том, что я не хочу видеть своих мужчин тряпками?
— А то, — процедил сквозь зубы Левадовски, — что это не ваше бабье дело. Это они должны решать, какими им быть, а не вы. Вам бы понравилось, если бы вам диктовали, какой вам быть?
— И что мне теперь делать? — ошеломленная таким поворотом логики, спросила Нэнси.
Доктор тяжело вздохнул, принялся ходить по кабинету и наконец остановился напротив кушетки с замершей в ожидании совета пациенткой.
— Смиритесь, миссис Дженкинс. Примите жизнь такой, какая она есть. И ради всего святого, что у вас еще осталось, не пытайтесь сражаться за правильное мироустройство наравне с мужчинами, — предоставьте это им. Ваше дело — обеспечивать порядок в тылу. Хороший ужин, приятная улыбка, теплая постель — вот ваша естественная природная функция!
Нэнси на секунду ушла в себя и тут же решительно возразила:
— В таком случае пусть и они выполняют свою природную функцию!
— То есть? Что вы имеете в виду? Постель?
— Пусть они перестанут бояться. Пусть посмотрят своему страху в лицо! Вы же сами мне это говорили, доктор!
Левадовски невесело усмехнулся.
— Человек всегда жил в страхе, миссис Дженкинс, — покачал он головой. — Все общество зиждется на страхе. И не вам это менять.
***
Всю правоту доктора Левадовски Нэнси поняла уже по дороге домой. Правда, после проведенной терапевтом заключительной суггестической процедуры ее жутко клонило в сон, однако главного, усвоенного ею на сегодняшнем сеансе, Нэнси держалась цепко.
«Все общество зиждется на страхе… — время от времени само собой всплывало в голове… — все общество…»
Пожалуй, так оно и было. Женщины из клуба, бессменным членом которого она состояла вот уже тринадцать лет, только и жили тем, что постоянно пугали друг дружку слухами, а то и откровенными домыслами. Аптеки зарабатывали на страхе болезней и смерти; оружейные магазины — на страхе ограблений и изнасилований; страховые компании на страхе аварий, пожаров, наводнений и потери работоспособности; полицейское управление, в котором трудился Джимми, питалось ужасом горожан перед бесконтрольным ростом преступности; профсоюзы — страхом увольнения; Голливуд — очередными видеомонстрами — бог мой! — кто только на страхе не зарабатывал!
Нэнси с трудом разомкнула слипающиеся после целебного сеанса веки. Наверное, и впрямь лучше было с этим смириться. Даже сам господин президент нет-нет да и пугал конгресс этими безбожными, вооруженными до зубов ядерным оружием русскими.
86 
