очень нудно 
83 
– И что на это Мулла Насреддин?
– Он накинулся на дочь и избил еще раз. А потом сказал: если этот мерзавец колотит мою дочь, то я в отместку побью его жену!
Я засмеялся. Все-таки афганский юмор живуч. Страшные войны прокатились по земле моей родины, был изобретен Интернет, космический робот ползает по поверхности Марса, а афганцы, как и столетия назад, по-прежнему рассказывают друг другу анекдоты про Насреддина.
– А ты знаешь, как Мулла Насреддин сперва взвалил себе на плечи тяжкий груз и только потом сел на осла?
– Нет.
– Какой-то прохожий посоветовал ему: переложи поклажу на ишака. А Насреддин ответил: он и меня одного везет с трудом. А так ему будет полегче.
Через некоторое время запас историй иссяк и мы опять смолкли.
– Амир-ага? – вырвал меня из дремы голос Фарида.
– Что?
– Зачем ты сюда приехал? Ведь была же у тебя настоящая причина?
– Я уже сказал тебе зачем.
– За мальчиком?
– За мальчиком.
Фарид пошевелился на полу.
– Прямо не верится.
– Мне самому порой не верится.
– Да нет, я не об этом… Почему именно за этим мальчиком? Ты едешь из Америки через полмира ради шиита?
Охота смеяться у меня сразу пропала. И сон тоже.
– Я устал, – кратко ответил я. – Давай лучше спать.
Вскоре раздался храп Фарида. А я лежал, скрестив руки на груди, смотрел через разбитое окно на звезды и думал, что злые языки, быть может, и правы, когда поносят Афганистан. Просто руки опускаются иногда.
Многотысячная толпа гомонила на трибунах стадиона «Гази», по ступенькам носились дети, пряный аромат гороха нут в остром соусе смешивался с запахом дерьма и пота. Разносчики наперебой предлагали сигареты, кедровые орешки и сласти.
Костлявый парень в твидовом пиджаке ухватил меня за локоть и зашептал на ухо:
– Предлагаю эротические картинки. Очень сексуальные, ага.
Глаза у парня бегали – в точности как у той девчонки, что как-то предлагала мне на улице Сан– Франциско наркотики. Продавец на мгновение распахнул пиджак и продемонстрировал свой товар: открытки с кадрами из индийских фильмов, где волоокие красавицы, полностью одетые, нежились в объятиях своих возлюбленных.
– Очень сексуальные, – повторил торговец.
– Спасибо, не надо.
– Ведь поймают парня, шкуру спустят, – бурчал Фарид, пробираясь сквозь толпу. – Так всыпят, мало не покажется.
Места, разумеется, были не нумерованы: кто успел, тот и сел. Ну, толкаться-то Фарид умел, и вскоре мы вполне удобно расположились на центральной трибуне.
В семидесятые, когда Баба таскал меня сюда на футбольные матчи, газон был ровный и зеленый. Теперь внизу лежал голый кочковатый выгон, на котором не было ни травинки. За южными воротами виднелись две глубокие ямы. Когда команды наконец вышли на поле – все футболисты в длинных штанах, несмотря на жару, – мяч просто исчез в столбах пыли. Молодые талибы с хлыстами в руках прохаживались по рядам. Громко закричал – получи.
Они появились в перерыве между таймами, сразу после свистка. На стадион вкатились два хорошо мне знакомых красных пикапа, в кузове одного сидела женщина в зеленой бурке, в другой машине – мужчина с завязанными глазами.
Зрители встали. Машины медленно объехали вокруг поля, чтобы всем было видно.
Кадык у Фарида так и прыгал.
Сверкая хромом, машины направились к южным футбольным воротам. Там их поджидал третий автомобиль, который уже начали разгружать. Только тут я понял, зачем нужны ямы.
Толпа одобрительно загудела.
– Хочешь остаться? – мрачно глянул на меня Фарид.
– Нет, – ответил я. (Закрыть глаза, зажать уши и бежать отсюда!) – Только нам придется досидеть до конца.
Двое талибов с автоматами за плечами помогли выбраться из машины мужчине с завязанными глазами, двое других занялись женщиной. Колени у бедняжки подогнулись, и она осела на землю. Женщину подняли, но ее уже не держали ноги. Вновь оказавшись на земле, она забилась и душераздирающе закричала. До гробовой доски буду я помнить этот вопль – так кричит попавший в капкан зверь. Совместными усилиями приговоренную отволокли в яму, теперь были видны только ее голова и плечи. Мужчина, напротив, не сопротивлялся и сошел в яму молча.
У места казни появился круглолицый белобородый мулла, одетый в серое, и откашлялся в микрофон. Женщина в яме кричала не умолкая. Мулла прочел длинную молитву из Корана, его гнусавый голос плыл над притихшим стадионом.
83 
