очень нудно 
97 
Извинявшись за свою неловкость, я принялась салфеткой вытирать разлитый кофе. Гость вернулся к прерванной теме:
— Мы говорили о сейфе. Вы можете рассказать, как он открывается?
Я уже собиралась сделать это, радуясь тому, как растёт подложенная шефу свинья, но тут опять зазвонил телефон. Я подошла, подняла трубку, он опять выключился. Я встревожилась — а что, если мне звонят из автомата, чтобы предупредить о новой опасности? Сейф отодвинулся на второй план, беседа прервалась. Гость сидел и ждал, а Дьявол молча вытирал стол.
Я не успела вернуться к столу, как телефон зазвонил в третий раз. Я переждала несколько сигналов, прежде чем поднять трубку, но с тем же результатом: звякнуло — и отбой. Тогда я села у телефона, так как мне надоело бегать к нему, и стала ждать нового звонка.
Гастон Мёд поднялся с кресла. «В случае чего, — в панике подумала я, — стукну его телефонной трубкой по голове!» Но, оказалось, в этом не было нужды.
— Я полагаю, что нам ещё о многом стоит поговорить, — сказал он, не подходя ко мне. — Если не возражаете, давайте встретимся завтра. А сейчас, к сожалению, мне пора. Если не возражаете, я позвоню вам завтра, чтобы договориться о времени и месте встречи.
— К вашим услугам, месье, — ответила я в полном недоумении, в то время как он любезно раскланивался со мной. Что такое с ним приключилось? Ведь мы же прервали нашу беседу на самом интересном месте.
Я ещё немного посидела у телефона, пытаясь разобраться в случившемся. Потом бросилась к балконной двери, выходящей на улицу. У дома стоял серый «оппель-рекорд». Гастон Мёд открыл дворцу и сел с той стороны, где сидит пассажир…
Ещё один удар… Придя в себя и выпив в ванной холодной воды, я вошла в кухню и увидела, что Дьявол моет кофейные чашки. Я сразу же все поняла и только потому не пала мёртвой на месте, что была уже неплохо закалена несчастьями и переживаниями последних месяцев.
Вот уже много лет всю посуду в нашем доме, до последней ложки, мыла приходящая домработница. Всю жизнь мытьё посуды было для меня самой ненавистной домашней работой, и я целиком предоставила её домработнице. Все остальные — мои сыновья и Дьявол — с готовностью следовали моему примеру, и не было случая, чтобы они что-нибудь вымыли добровольно, всю грязную посуду складывали в раковину. И вдруг он ни с того ни с сего сам моет чашки!
Я разлила свой кофе, даже не отпив… Три раза был странный звонок… Гастон Мёд прервал разговор на самом интересном месте и поспешно ушёл, ничего не узнав от меня…
Ясное дело, телефонный звонок был условным сигналом, наверняка это они согласовали заранее. В моей чашке с кофе что-то было. Думаю, не яд, а какое-нибудь снотворное. Поскольку я никогда ничего подобного не принимаю, на меня могла подействовать самая малость.
«На нашей территории не совершено никакого преступления…» Того и гляди совершат, и я выступаю в качестве приманки. Ну как мне выдержать весь этот кошмар? Теперь в собственном доме я буду бояться есть, в собственной кровати бояться заснуть. Нет, надо что-то придумать. К примеру, назвать место, какое-то время займёт проверка, не наврала ли я опять, как в случае с Кордильерами. По крайней мере у меня будет хоть несколько спокойных дней. Поговорю с полковником. Придётся ему удовольствоваться пока только попыткой покушения на меня.
— Надоела мне вся эта история, — сказала я Дьяволу нормально раздражённым тоном. — С чего это он вдруг сорвался?
— Не знаю. Ты разговаривала с ним по-французски, откуда я могу знать? А где спрятаны ценности, ты ему сказала?
— В том-то и дело, что нет. Только собралась рассказать, как он подхватился и был таков. Ничего не понимаю.
Дьявол не поддержал разговора. Он вытирал чашки, не глядя на меня, и я видела, как он напряжённо чего-то ждёт. Я знала чего.
— Ты ведёшь себя, как кретин, — продолжала я. Ну что ж это такое? Как видно, во всей этой истории мне суждено играть роль — сладкой не сладкой, но, во всяком случае, идиотки. — Напускаешь туману, делаешь глупости, а зачем? Не лучше ли было сразу сказать, что ты действуешь в контакте с милицией. Чего ты мне морочишь голову, что связан с Интерполом?
— С какой милицией?
— С нашей. Польской. С нашими отечественными блюстителями порядка. Зачем ты заставляешь меня ещё больше нервничать? Видишь ведь, что я и так нахожусь в состоянии истерии, так ты ещё добавляешь нервотрёпки.
— А ты откуда знаешь, что я действую в контакте с милицией?
97 
