очень нудно 
25 
Она молча соглашалась с ним, кивала головой, но… внутри ее что-то сломалось, и никакие слова не могли вернуть ту Таньку – веселую, жизнерадостную, уверенную в себе. Родители молча вздыхали и с болью следили за ней. Татьяна замкнулась в себе.
Время – лучший лекарь. Только до конца Татьяну оно не вылечило.
Через два месяца после смерти Волкова в университете к ней подошел высокий молодой человек в штатском и передал привет от Эдуарда Максимовича с просьбой зайти.
Она согласилась. Беседа свелась в конечном итоге к тому, о чем она догадывалась заранее. Хомяков предлагал ей продолжить обучение и в дальнейшем работать в его отделе. Татьяна, подумав, согласилась. Тогда ей казалось, что делает она это ради памяти Сережи – он бы этого хотел.
Постепенно Татьяна начала понимать, в какую жесткую структуру она попала. Ей пришлось во многом ломать себя, свой характер. Одновременно с этим шла переоценка ценностей, взглядов на жизнь.
Из вчерашней студентки, для которой потеря домашнего котенка была самой большой трагедией в жизни, она постепенно превращалась в довольно жесткую особу. Она поняла, что за место под солнцем нужно бороться, что ничего в этом мире не дается даром.
Сначала круг ее обязанностей ограничивался сопровождением под видом гида или переводчицы определенных лиц. Татьяна наблюдала за ними, засекала, с кем ее подопечный вступает в контакт, чем интересуются. Дальше – больше…
Кадетка выплыла из своих воспоминаний. К действительности ее вернул звонок в дверь, прозвучавший резкой трелью.
«Кого принесла нелегкая?» – раздраженно подумала Соколова, поднимаясь. Оказалось, заглянула соседка попросить соли.
Татьяна взглянула на часы. Они показывали почти восемь вечера. Вздохнув, женщина все же решила прилечь на часок. Кто знает, какая предстоит ночь?
* * *
На своем пятачке Татьяне неожиданно пришла в голову мысль, которая почему-то не появилась раньше. А что, если убийца просто не успел ограбить свою жертву? Место-то проходное! Шлепнул деваху, только за сумку – а по тропинке кто-то топает?
«Нет, не состыковывается! Он первым делом схватил бы сумку жертвы! – Татьяна тут же сама отвергла этот вариант. – И второе: слишком уж точно был нанесен удар!»
Соколова попыталась мысленно прокрутить в голове всю сцену.
«Вот он догоняет спокойно идущую девушку, хватает за руку, разворачивает к себе и – раз!.. нет, опять не то! Зачем в таком случае ему было вообще убивать ее? Вырвал сумку – и деру!»
Татьяна краем глаза уловила тормозящую машину.
– Работаешь?..
Через час она вновь вернулась к своим мыслям.
«Что она вообще делала в том районе? Если с поезда – тогда почему через вокзал не пошла, а поперлась через пути?.. Клиент! – вдруг новая идея искрой промелькнула в голове. – Точно! Клиент! Как же я сразу не подумала об этом!»
От охватившего внезапно возбуждения Татьяна даже принялась слегка пританцовывать на месте. Мысли бешено закрутились в голове.
«Допустим, ее привозят, водитель проверяет квартиру – все нормально, клиент один, никакого орангутанга в шкафу не спрятал. Получает деньги, оставляет Марину. Ну а дальше… дальше вдруг оказывается, что он какой-нибудь извращенец, садист, например. Девушке удалось обмануть его и убежать. Поняв, что его провели, он хватает ножик – и за ней! Черт возьми! Вполне могло быть такое! Поэтому убийца и не взял ничего!»
Татьяна настолько увлеклась последней мыслью, что не заметила, как подкатил ее сутенер. Двойной сигнал заставил ее обернуться.
Марк собственной персоной!
– Спишь на боевом посту? – Слащавая ехидная улыбка и очки, как всегда, на месте.
«Интересно, а к зиме он их снимет?»
– Задумалась, – коротко ответила женщина, дефилируя к машине.
– Что подкинешь?
Татьяна отдала ему пятисотенную купюру.
– Нормалек. С тебя – пока все. Да! Поосторожней будь. Говорят, маньяк объявился. Двух девок уже грохнул. Одну – около вокзала, вторую – в центре. Обе – блондинки, – интимным тоном, слегка паясничая, добавил он. – Так что гляди в оба! Ты у нас тоже беленькая.
«Двух! Уже двух!»
– Марк, расскажи, страсть как интересно, – стараясь говорить спокойно, поинтересовалась Танька.
– Потом как-нибудь, – отмахнулся от нее Марк. Немного подумав, серьезно предложил: – Хочешь, я к тебе Ленку Пылесоса направлю? Чтоб не очень боязно было?
– Мне не боязно, – фыркнула Соколова, – если только ее опекать. Так она за вечер меня заговорит вусмерть! Хотя… – Татьяне пришла на ум одна мыслишка, – направь.
25 
