очень нудно 
41 
– Кто? – спросил Григорий Абрамович, вставая из-за стола и доставая из верхнего ящика личное оружие – старенький проверенный «макаров».
– Машков! – ответила я. – То есть Машков-старший, брат того, которого взорвали на свадьбе… Он живет в Красном Плесе, за Волгой, на той стороне… Заброшенная деревушка почти напротив Тарасова, только немного ниже по течению…
– Так это он своего родного брата взорвал, что ли? – уточнил Григорий Абрамович на бегу, когда мы уже в полной экипировке сбегали по лестнице со второго этажа. – Зачем? И роддом тоже он взорвал? И всех остальных? Ты мотивы его поняла?
– Брата он взорвал, – ответила я. – Там явная психическая ненормальность. Мотивы очень сложные, поскольку человек он талантливый и образованный. Учился у Мартыненко, тот его считал почти гением в математике, думал, что его место со временем займет…
Мы уже запрыгнули в машину и мчались по ночному Тарасову с максимально возможной скоростью, надеясь на высокие пилотские качества Кавээна. Редкие машины шарахались от нас в стороны, гаишники возмущенно хватались за свои полосатые жезлы, но, увидев яркую красно-синюю расцветку нарушителя правил дорожного движения, махали рукой и только ворчали сердито, понимая, что спешим мы не просто от исконно русской любви к быстрой езде.
– Но у Мартыненко Александр Машков проработал всего год после защиты диссертации, – продолжала я рассказывать то, что мне удалось накопать за сегодняшний вечер, – и неожиданно уволился… Он, кстати, старший из братьев… Машков-старший круто поменял свою жизнь, уехал от брата и отца, с которыми жил в то время и поселился в этом самом Красном Плесе, один…
– Не женат? – спросил Игорь.
Я усмехнулась.
– Конечно нет. Он нашел для себя замену женщинам – бомбы.
– Он что, враждовал с братом? – спросил Григорий Абрамович. – За что он его?
– Я думаю, за то, что тот женился, – ответила я. – Вернее, за то, что у него нет никаких проблем с женщинами, что он может создать… – Я запнулась и поправилась: -…Мог бы создать полноценную семью.
– Что ты хочешь сказать? – перебил меня Грэг. – Этот Машков-старший… Он неполноценный какой-то, что ли? Инвалид?
– Я не могу пока на это ответить, мне нужно с ним самим поговорить. Если речь идет о психической неполноценности, то думаю, что это именно так, хотя полностью я в этом не уверена.
– На что он живет? – спросил Грэг. – Чем занимается? Где работает?
– Точно сказать не могу, но из писем, которые я нашла у Машкова-младшего в квартире, можно предположить, что он нигде не работает, деньги выпрашивает, вернее, выпрашивал у младшего брата… А занимается тем, что изготавливает свои взрывающиеся бандерольки, начиняет их бомбочками и рассылает своим жертвам…
– У тебя есть доказательства, что это именно он? – спросил Григорий Абрамович.
– Письмо к младшему брату, – ответила я, – в котором он просит его все письма, в которых сообщает что-либо важное, помечать красным фломастером – проводить под маркой жирную черту. И сам обещает делать то же самое… Это даже не просьба… Написано так, словно он приказ отдает – требовательно и безапелляционно.
– Интересно, он и деньги у него таким же тоном просил? – подал голос Игорек.
– Не забывай, Игорь, что он все-таки больной человек, – напомнила я. – Причем психически больной. И болен он серьезной болезнью.
– Как ты узнала, где он живет? – уточнил Григорий Абрамович.
– Он писал обратный адрес на письмах к брату… – ответила я.
– Действительно, псих! – проворчал Игорек. – Мог бы попросить брата присылать ему деньги до востребования, чтобы адрес свой не светить…
– Помолчи, Игорь! – приказал Грэг.
Мы замолкли. Григорий Абрамович молчал вместе с нами, что-то напряженно обдумывая. О чем он думал? Может быть, о том, что ему теперь, слава богу, скорее всего не придется уходить на пенсию?.. Или о том, что мы утрем-таки нос этим пижонам из ФСБ, если, конечно, возьмем этого самого Машкова-старшего…
– Интересно, – сказал вдруг Григорий Абрамович, – есть у него сейчас готовые бомбы?..
Мы с Игорьком не ответили. Откуда нам знать?.. А ему-то, Абрамычу, это зачем?..
Григорий Абрамович словно услышал мой невысказанный вопрос.
– Очень не люблю ждать в больничном коридоре, когда людям из моей группы пришивают руки или ноги. А если голову оторвет? Назад не пришьешь… – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Где еще я тогда найду такого психолога?
41 
