99 
Прозвучала очередь. Стрелял Кузин. Я даже закрыла глаза, представив уже, как бегущий человек спотыкается, падает вперед, а сзади на него наваливается медвежья туша… Но когда я их открыла – все осталось по-прежнему. Только человек и медведь приблизились к Кузину вплотную и вот-вот столкнутся с ним… Кузин не попал! Он выстрелил еще раз и не попал снова! Руки его ходили ходуном. Даже мне видно было, как трясется автомат в его руках. Он не мог попасть в цель…
Нервы у Кузина не выдержали, он отбросил автомат в сторону и побежал…
– Куда?! – закричала я. – Туда нельзя! Провалишься!
Но Кузин мчался вперед не глядя… Он бежал в сторону торфяника…
Медведь бросился было за ним, поскольку заключенный перескочил через свалившуюся сосну и затаился за ней. Медведь видел теперь только убегающего Кузина. Поначалу он гнался за Кузиным столь же быстро. Затем мы увидели, как медведь резко затормозил и начал принюхиваться к земле… А что тут принюхиваться, когда и так ясно – что-то горит под землей – из нее кое-где выбивались струйки дыма… Наконец медведь повернул и не спеша поковылял обратно…
Кузин мчался вперед, не оглядываясь… Он успел пробежать всего метров тридцать по горящему торфянику… Он был тяжелее того старика, что уже провалился сегодня. Мы все видели, как Кузин неожиданно взмахнул руками и исчез на наших глазах. Только столб огня поднялся над тем местом, где он только что находился…
– Он это заслужил… – подал голос Гиря.
Я прекрасно поняла, что сказал он это вовсе не потому, что такова была его оценка произошедшего. Просто он напоминал о себе, о моем ему обещании, о том, что он мои требования выполнил, и теперь ждет…
Но мне, честно говоря, было не до него… Я просто-напросто упала на руки подбежавшему Кавээну и провалилась в глубокий и спокойный сон. Я была измотана до предела… Стоило разрешиться опасной ситуации, как у меня наступила психофизиологическая реакция, и организм потребовал срочного восстановления сил…
Как все же приятно засыпать на крепких мужских руках… Словно в глубоком детстве – с чувством полной безопасности и комфорта…
– Оля! – спрашивал меня негромко Кавээн. – Оленька! Командир! Что делать с этими?
– Да ладно, дядь Саш! – услышала я, полностью уже засыпая, голос Игорька. – Сами разберемся… Гляди-ка, да у них автомат… Откуда ружьишко? Из леса, вестимо?..
Что случилось дальше, я просто не помню, потому что спала сном младенца – глубоким и безмятежным…
Глава девятая
…Я и не представляла себе, что можно столько спать! Я проснулась в больничной палате и долго не могла сообразить, где же Гиря, который только что был рядом со мной? Где Кавээн, который держал меня на руках? Почему вокруг так чисто и светло? И нет ни одного обгорелого пня, а из земли не идет дым?
Я хотела поднять руку и потрогать, что у меня с лицом, потому что чувствовала саднящую боль на лбу и щеках, но с удивлением обнаружила, что не могу этого сделать… Просто сил не было…
«Интересно, – подумала я, – сколько же я проспала, что так ослабла?»
На этот вопрос я получила ответ незамедлительно. Дверь открылась, и в палату вошел Игорек с большим пакетом в руках. Увидев мой взгляд, устремленный на него, он немного смутился, но быстро взял себя в руки и воскликнул весело:
– Ну, ты, мать, и спишь! Мне бы так научиться…
Настроение мое, ровное и спокойное с момента пробуждения, резко упало. Если Игорек назвал меня «мать», значит, со мной что-то произошло. Раньше он никогда меня так не называл…
«Лицо!» – ужаснулась я и тут же потребовала:
– Зеркало! И никаких возражений! Или ты приносишь мне зеркало, или я с тобой вообще не разговариваю ближайшие пятнадцать лет!
– Да нет у меня с собой зеркала! – забормотал Игорек. – Где я тебе зеркало возьму!
– Иди у любой медсестры попроси! Игорек! Ну, пожалуйста! Ну, я приказываю тебе, Игорь! Как женщина, которая тебе нравилась когда-то.
Видно, последняя фраза его то ли испугала, то ли насторожила. Но он покорно поднялся и вышел в коридор. Вернулся он подозрительно быстро, и я думаю, что зеркало с самого начала было у него в кармане. Он же не мог не догадаться, что прежде всего я захочу на себя взглянуть…
Зеркало он мне протягивал настолько смущенно, глаза отводил, что я приготовилась увидеть самое худшее… Мне вспомнился мой сосед пенсионер дядя Володя, который в войну был танкистом и горел в танке. Лицо у его было… Стоило мне подумать, что у меня теперь будет такое же, как я чуть сознание не потеряла…
99 
